– Лань, за мной, – сказал Дэцзы и вышел из зала. Девушка поспешила за ним. Факелы освещали ночной воздух. Во внутреннем дворе виднелось движение, когда ученики следовали за своими учителями на их позиции.

Дэцзы шел так быстро, что Лань с трудом поспевала за ним. Он направлялся ко входу, к спуску с горы.

Оттуда продолжали исходить импульсы ци. Подобно невидимым волнам, они прокатывались по Краю Небес, заставляя свет от свечей и ламп дрожать и мерцать.

Цзэнь.

– Старший мастер, – Лань рванулась вперед, чтобы догнать его. Не раздумывая, она схватила Дэцзы за рукав. Он замедлил шаг, но не остановился. – Вы сказали, что существует причина, по которой мы должны охранять эту гору. Связано ли это с тем, что в ней запечатано?

– Да.

– Что же это такое? – выпалила она, не в силах подавить любопытство. – Это как-то связано с Цзэнем?

– Это связано со всеми, Лань, – ответил Старший мастер. – На данный момент у меня есть к тебе просьба. Найди Шаньцзюня. Расскажи ему о том, что произошло с Цзэнем, если он еще не в курсе. Он знает, что делать. Справишься?

Лань держала рукав Старшего мастера, желая надавить на него, чтобы получить ответы на вопросы. Но с каждым проходящим мгновением она отдалялась от надежды помочь Цзэню.

Медленно Лань разжала пальцы, и рукав Дэцзы соскользнул с них. Встретившись взглядом со Старшим мастером, она кивнула:

– Да, наставник. Я все сделаю.

Дэцзы колебался. Он протянул руки и обнял ее. На мгновение Лань показалось, что он что-то скажет, ответит на ее вопросы, вернет ее мир на круги своя.

Однако Дэцзы отстранился.

Он оставил ее стоять на каменной дорожке и смотреть ему вслед до тех пор, пока его фигуру не поглотила тьма.

30

30

Величайшую из стен рушит всего один кирпич, положенный не на то место.

Он плыл по течению беззвездного моря ночи, пламени, которое горело, ярким светом. Здесь, в безопасном коконе, ни боль, ни страх, ни печаль не могли добраться до него.

Однажды он уже приходил сюда, когда последний из его клана был убит. Цзэню казалось, что его тело, разум и душа раскололись, больше не принадлежали ему – он будто бы наблюдал за собственными действиями из-за бумажной ширмы, как если бы смотрел шоу тряпичных кукол.

Теперь, отвергнутый местом, которое он привык считать домом, Цзэнь почувствовал, как его горе перекрывает волна ярости… и силы.