Толпа вонючих нищих и прокаженных повалила его. Покрытые коркой грязи ногти царапали его лицо, гнилые зубы впивались в руку. Кулаки молотили по нему, а шаркающие ноги пинали его, когда он пытался подняться, вырваться из их бесчисленных объятий. Хлопковая стеганая ткань порвалась, когда они сорвали гамбезон с его плеч. Пальцы запутались в его волосах, выворачивая шею то в одну, то в другую сторону. Большой палец нацелился ему в глаза, промахнулся и с визгом отскочил, когда Гримнир откусил его кончик и выплюнул в лицо нищему.

И вот, скованный цепями из человеческой плоти, Гримнир почувствовал, что его поднимают в воздух; он почувствовал, как его несут вперед, через мост и через открытые ворота в осыпающихся стенах, окружающих разрушенную базилику Святого Петра…

СВЕТ КОСТРА окрасил атриум Святого Петра в цвет крови. Грубые руки подняли Гримнира по потрескавшимся ступеням базилики и пронесли через ветхую сторожку у ворот — ее деревянные двери давным-давно сгорели в огне пожара, устроенного кем-то из поселенцев. Они пронесли его через портик в заросший сорняками атриум, где колоннады из выщербленного мрамора были увиты осенним плющом; над разбитым фонтаном в центре атриума раскинулись ветви молодого и крепкого дуба.

Хотя он сопротивлялся, пинался и бодал головой любого идиота, который подходил слишком близко, нищие все же сорвали с его талии оружейный пояс и использовали его толстую кожу, чтобы связать ему руки. Его ноги были связаны полосками разорванного гамбезона, а на шее главный из нищих — высокий мужчина с бородой патриарха и маленькими злобными зубами — затянул пеньковую петлю. Другой конец веревки перекинули через дубовую ветку. И, постепенно, нищие подняли Гримнира на цыпочки. Воздух со свистом вырывался из его стиснутых зубов, когда он медленно поворачивался.

— Смотрите, милорд! — сказал вождь нищих, перекрывая шум толпы и потрескивание костра. Другие размахивали самодельными факелами. — Что нам с ним делать?

Всеотец сидел в одиночестве на ступенях, ведущих из атриума в затененное сердце базилики. Его посох покоился на сгибе плеча, а в узловатых руках он держал длинный сакс Гримнира, Хат. Позади него скрелинг увидел длинную и гибкую шею, тянувшуюся из мрака и возвышающуюся над плечом Повелителя Асгарда. Пятна прокаженного грибка росли между почерневшими от времени пластинами костей; единственный зловещий зеленый глаз сверкал жаждой крови, а раздвоенный язык метался между длинными клыками.

— Нидинг, — прошептал Злостный Враг, и дыхание, вырывавшееся из его пасти, имело желчный привкус чумы.