— Мы не можем просто так отправиться бродить по Дороге Ясеня, маленькая крыса! Не сейчас. Не при таких ставках. У тебя осталось две смерти. Две! Если ты не закончишь дело во время своей следующей поездки в Рим… — Он умолк. Гримнир молча кипел от злости. Некоторое время Гиф не говорил ни слова, затем продолжил: — Послушай, мне нравится идея о том, что мы вдвоем будем пробираться по ветвям Старого Ясеня, спасая этого грубияна, моего брата, от него самого. А потом, может быть, мы втроем отправимся грабить Нижние миры. Мне нравится эта идея до глубины души, парень. Но у нас есть время, чтобы поработать. Мы должны вернуться в Настронд, привести в порядок наш дом, а затем отправить тебя выполнять то, что поручил тебе Имир. Радболг или не Радболг. Ты понял, маленькая крыса?

— Зубы Хель, — пробормотал Гримнир. — Я могу умереть где угодно и все равно всадить пол-ярда стали в череп этого проклятого змея, как только вернусь в Рим. Сколько у нас шансов вытащить этого жирного Радболга из огня, а?

— Ты это серьезно, не так ли? — Гиф усмехнулся; он наклонился, взялся за горловину сумки и взвалил ее на плечо. — Как я уже сказал, у тебя хватит мужества на десятерых, маленькая крыса. Только ты мог бы сказать Имиру, чтобы он ждал своего проклятого часа, пока ты будешь странствовать, чтобы вытащить потерявшегося товарища с Дороги Ясеня. Посмотрим, что эти уроды задумали, когда вернемся, и…

Гримнир взмахнул рукой, останавливая Гифа, прежде чем тот успел направиться в сторону реки. Младший скрелинг запрокинул голову, его ноздри раздулись:

— Ты чувствуешь этот запах?

— Я чувствую только эту проклятую голову.

— Нет, здесь другая вонь. — Гримнир втянул носом воздух. — Соль и пепел… речная грязь… Гьёлль. Но есть кое-что еще… черная кровь… гниющая плоть. Фо! Что-то не так, старый ты мерзавец. Смерть бродит где-то поблизости.

— Что ж, давай выведем ублюдка на чистую воду, — сказал Гиф. Он сбросил мешок; сталь заскрежетала, когда он вытащил меч из ножен. Гримнир обнажил Хат. В перекованных осколках Сарклунгра отражались жуткие зеленые огни Ётунхейма.

ПОДОБНО ВОЛКУ, выслеживающему свою добычу, Гримнир выполз из укрытия на краю Хрехольта. Он двигался в абсолютной тишине, каждый шаг был спланирован заранее; он держал Хат низко и обратным хватом, лезвие было прижато к предплечью. Гиф следовал на небольшом расстоянии позади и слева от Гримнира. Он тоже двигался как призрак.

Они оба чувствовали это — ощущение злобы, зловещего наблюдения; что-то наблюдало за ними, и это означало для них что-то плохое. Гримнир повел их по тропинке к руинам, венчавшим холм. Когда-то это была могучая сторожевая башня, возможно, построенная каким-нибудь военачальником-ётуном или чародеем, ищущим уединения. Каким бы ни было ее прошлое, неумолимый ход времени разрушил ее, как больной зуб. Теперь остались только полукруглая стена из покрытого лишайником камня, высотой в три роста Гримнира, разбросанный щебень и остатки резных и рифленых колонн. Тропой, с ее поворотами и заросшими травой ступенями, совсем недавно пользовались: множество следов, маленьких и больших, говорило о том, что здесь ходили. Однако Гримниру показалось любопытным, что все следы вели к руинам. Ни один из них не вел обратно…