Идуна смотрела мимо него, и ее глаза превратились в щелочки желтого пламени.

— Где твой драгоценный Чужак?

— Отвечай мне!

— О, я уже знала, глупец! — выплюнула она. — Я со Старых времен знала, что стало с этим презренным божком, Локи! Леди Фрейя оказала мне честь, и я была с ней в тот день, когда они приковали этого острого на язык ублюдка к скале внутренностями его сына! И я все еще была бы рядом с ней, если бы вы, обманутые глупцы, проявили бы милосердие и умерли бы, когда вам было суждено!

— Мы? — проревел Гиф. — Ты была той, кто нас спас!

Идуна рассмеялась, и этот звук был похож на звон льда о каменную пирамиду.

— Я сама пыталась спастись, идиот. Я вызвала этот дверной проем, чтобы привлечь внимание леди Фрейи, возбудить ее любопытство. Разве она не богиня магии? Мне было наплевать, выживете вы или умрете. Но у вас хватило наглости выжить, сбежать в Мидгард, где договор между богами держал Одина в страхе. В своем гневе Всеотец предрек гибель нашему народу и тем самым подписал приказ о моей смерти. У леди Фрейи не было выбора. И это привело меня сюда. — Она подняла руки, указывая на склеп, но охватывая не только город, но и на остров вокруг них. — В Настронд. Терпеть унижение, прислуживая либо моему злобному тупице мужу, либо этому пьянице Манаваргу. Виночерпием, по крайней мере, было легче управлять.

— Ты могла бы рассказать нам все, что тебе известно. Об Отце Локи.

Идуна улыбнулась, как кошка, играющая со своей добычей:

— Возможно. Но я бы не получила удовольствия, если бы не украла у Кьялланди одну из его маленьких игрушек, так? Его драгоценного маленького капитана. Итак, где же этот Чужак?

Лицо Гифа окаменело, его голос стал смертельно хриплым:

— О, Гримнир — наименьшая из твоих забот, ведьма.

Как только Гиф угрожающе шагнул к ней, Идуна начала действовать. Со скоростью, не свойственной ее возрасту, ведьма схватила свой посох и метнула его в своего старшего сына, как копье. Когда посох покинул кончики ее пальцев, она выплюнула слово силы: «Стокква!» В ответ посох развалился на части на лету, превратившись в облако острых, как бритва, дротиков — деревянных щепок, которые могли проскочить через звенья кольчуги, пронзить внутренние органы и оставить жертву захлебываться собственной кровью.

У Гифа, однако, были свои хитрости. Он топнул подбитыми гвоздями сапогом и ответил своим собственным словом силы: «Стодва!» — проревел он.

Дротики повисли между ними, их движение вперед было прервано. Затем резким движением руки Гиф отправил их в стену, где они сломались и заскользили по прочной сердцевине Иггдрасиля.