— Посмотрите на него: приполз обратно на животе, — прорычала Скрикья. Когда он прошел половину пути, она проревела: — Хватит, свинья! Еще шаг, и я насажу тебя на вертел, как жирного болотного цыпленка! — Она подняла руку, и с полдюжины лучников перегнулись через парапет — лучников, которые когда-то были одними из самых преданных сторонников Балегира. Теперь они ловили каждое слово Скрикьи.

Она могла бы сказать, что ему хотелось разозлиться и обругать ее, но он сдержался и вместо этого поднял знамя чуть выше. Скрикья облизнула клыки и улыбнулась. О, как, должно быть, это задело его чрезмерную гордость.

— Ты будешь вести переговоры? — спросил Балегир.

— Нет, — сказала она. — Но я приму вашу капитуляцию. Ваша армия бежит, ваши союзники покинули вас. Зачем мне вести переговоры с двадцатью одним дураком и их отцом-идиотом? У меня преимущество! У меня есть Ульфсстадир! Что у тебя?

— Новости, — ответил Балегир. — Новости о нашем сыне.

— Ого! Теперь он наш сын, так?

Кьялланди примирительно положил ладонь ей на плечо:

— Умерь свою желчь, дочь.

— Ба! — Скрикья сбросила его руку. — Послушай, что говорит этот лживый мешок с салом! Он проиграл и теперь думает, что сможет вернуться, используя Гримнира в качестве приманки! Через мгновение он скажет что-нибудь, что пробудит в тебе ностальгию. Запомни мои слова!

— Возможно, — сказал Кьялланди, а затем, обращаясь к Балегиру, добавил: — Это правда? Твой сын вызывает нас в Каунхейм?

Балегир кивнул:

— Это история, которую рассказывают эти грубияны, Храуднир и Лутр. Они говорят, что это было подстроено заранее, и что именно Гримнир захватил Манаварга в плен и передал его им на хранение. Они возвращаются назад быстрым шагом, а остальные следуют за ними.

— Ты предлагаешь перемирие? — спросил Кьялланди.

— Перемирие? — Скрикья сплюнула. — Мы победили! Не будет никакого перемирия!

— В воздухе что-то витает, — ответил Балегир, оглядываясь через плечо на горящую головню, которая была Вингамейдом. — Вы чувствуете это? Это напоминает мне о днях, приведших к Железному лесу.

Скрикья толкнула отца локтем:

— Что я тебе говорила? Теперь он взывает к твоей ностальгии. Моя интуиция никогда не подводит.