Велигнев шел себе спокойно, песенку насвистывал.

Ворон на плече сидел, покачивался при движении, когтями держался. Недоволен был — чего это еще такое? Его мороком разных всяких пугать⁈

Ладно уж, потерпит он ради хозяина! Подождет.

А покамест на Россу они возвращаются.

Домой.

Счастье…

* * *

Руди по сторонам смотрел с грязной телеги.

Позорной телеги.

Кто бы мог подумать, что так вот все кончится? Все будет…

Телега.

Дорога к лобному месту.

Палач, который уже ждет….

Легкой казни не будет, не пощадил Борис. Руди почти и не пытали, он все сам выложил, а вот помирать он будет больно.

На колу.

Несколько дней. Кол с перекладиной будет, чтобы не сразу умер Истерман, а палачу приказано его поддержать, чтобы помучился подольше. Когда Руди об этом узнал, с ним истерика случилась, кричал он, бился, пытался голову себе о стену разбить — не получилось ничего. Палачи у Бориса опытные, жестокие.

А казни растянутся надолго. Может, дней на десять. Первым он умрет, а потом каждый день рядом с ним будут другие умирать.

Пауль Данаэльс. Боярин Фома Мышкин — знал он, что доченька его затевает, знал, не остановил. Кое-кто из рыцарей. Еще бояре — много кто в заговоре замешан оказался.

И милосердия не будет.

Не пощадит государь, у него жена ребенка ждет, и ради них он всю гнилую поросль выполет.