И как была, ринулась Маша в дверь, повезло еще — наружу та открывалась. А когда б внутрь, так боярышня ее б и с петель снесла, к мужу торопилась. По лестнице слетела, на двор…

— Илюша⁉

Чудом поймал супруг свое сокровище кругленькое, когда она уж, ногой запнувшись, со ступеней летела.

— Машенька!

— ИЛЮША!!!

А больше ничего Машенька и сказать не смогла, прижалась, вцепилась в плечи широкие — и затихла так

Рядом!

Любимый, родной, самый-самый… единственный — РЯДОМ! А больше-то ей и не надобно ничего! Только лицо почему-то мокрое…

Потом уж наговорятся они всласть, потом расскажет Илья о заговоре, как страшную сказку, а Машенька послушает. И будет за руку его держать, осознавая, что обошлось.

Потом, все потом. И разговоры потом, и встречи, и даже вежливость — да и не ждал ее никто. Видно же — ни до кого нет дела молодым, нечего лезть к ним!

А сейчас…

Зашевелился в животе ребенок, словно решил с отцом познакомиться, ножкой пихнул… и уже Илья в совершенно дурацкой улыбке расплылся, руку приложил.

— Машенька?

— Говорят, мальчик будет…

— Мальчик… Мишенькой назовем?

Хоть и не любила Устя Михайлу, а Илья вот так для себя решил. Сестре он не скажет, конечно, ни о чем, а сам…

Не были они с Михайлой друзьями, и не стали б никогда, а только сестру его Ижорский любил по-настоящему, и собой ее закрыл. Хорошее имя.

Правильное.

— Мишенька? — Маша имя на вкус попробовала, понравилось ей. — Любо, Илюшенька.

И забегая вперед, по осени родившийся ребеночек действительно мальчиком оказался, не соврали в этот раз бабки да приметы. Михайла Ильич Заболоцкий. А для матушки своей, для отца и сестрицы Вареньки — Мишутка.