А только кто голодал, да холодал, тот и цену деньгам хорошо знает. Не бросать же, и в монастырь их Михайла отдавать не захотел. Навидался он попов в странствиях своих

Оттого и на хитрость пошел. Заплатил он одному человечку, который делами тайными занимался. Заплатил, с просьбой, когда помрет Михайла, к его семье съездить, деньги им передать.

Так оно и вышло.

И Михайлу не пощадила жизнь, и человечек… не смог он сразу поехать. Пока розыск учинял, пока разбирался, куда ехать, тут уж Ижорские и сами на Ладогу приехали.

Проверил он все еще раз, да и принес матери Михайлы деньги. И письмецо с ними короткое.

Прочитала его Надежда, слезами улилась.

Матушка моя любимая!

Прости меня, дурака, да помолись за меня. Сестренок поцелуй, братишек. Бате о деньгах не говори, пропьет еще, а мАлым приданое надобно. Да и тебе хорошо бы чего на старость иметь.

Ввязался я в дело страшное, и свернуть уж не смогу. Чует сердце смертушку.

Прости, что знать о себе не давал, дураком я был. Когда уцелею, приеду к вам, заберу вас на Ладогу. А когда не получится — все одно, люблю я вас. Только сейчас это понял.

Сын твой непутевый, Михайла.

Хотел Михайла и Устинье грамотку написать, тогда, не осмелился. Более того, не надо ему было.

И он любил, и она о том знала… чего еще-то?