Елена наблюдала, затаив дыхание. Видела, как Леонард говорит что-то очень тихое, очень интенсивное, глядя Арману прямо в глаза. Видела, как гнев на лице кузена сменяется смятением, а затем – глубоким, почти шоковым волнением. Глаза Армана вдруг заблестели влагой. Леонард не давил. Он... говорил. Говорил с такой сконцентрированной силой и... теплотой? что даже издалека Елена почувствовала накал этой тихой сцены. Это не было игрой на публику. Это было что-то личное, мощное, сокровенное.

И тогда, как по волшебству, появилась девушка. Солнечный лучик в этом напряженном воздухе. Ее кокетливая реплика, улыбка – и остатки гнева на лице Армана растаяли, сменившись растерянной, счастливой улыбкой. Он галантно пригласил девушку. Они ушли танцевать – он, только что переживший бурю эмоций, она – его спасение и радость.

Леонард смотрел им вслед. И в этот момент его профиль, освещенный мерцающими огнями, выражал такую чистую, глубокую радость и удовлетворение, что у Елены перехватило дыхание. Ни тени привычного цинизма или расчета. Только неподдельная, почти отеческая гордость и счастье за другого человека. Это выражение было настолько неожиданным, настолько человечным, что ударило ее сильнее любого слова.

Их взгляды встретились. Через весь зал. Он вежливо склонил голову. Елена ответила едва заметным кивком, прежде чем резко отвести глаза, чувствуя, как жар стыда и... чего-то еще, теплого, тревожного и невероятно опасного, поднимается к щекам. Сердце бешено колотилось.

Она стояла у своей колонны, Ледяная Королева в непроницаемой броне из черного гродетура. Но внутри крепости бушевал ураган. Магнетизм Леонарда был не просто физическим притяжением. Он был... многослойным. Хищником и дирижером. Расчетливым стратегом, раздающим земли. И... человеком, способным на эту странную, сокровенную теплоту и сложные маневры ради тех, кого он считал своими. Эта противоречивость сводила с ума.

«Кто ты?» – замер немой крик в ее пересохшем горле. «Почему ты сводишь меня с ума?» Страх перед его силой, перед непостижимостью его натуры, перед предательством памяти Лео яростно боролся с нарастающим, неистребимым любопытством и тем самым опасным, физическим влечением, которое грозило сжечь все ледяные барьеры. Щит был цел, но в нем зияла первая, глубокая трещина. И сквозь нее лился ослепительный, пугающий свет неведомого.

Глава 48: В Сиянии Чужих Чудес и Тени Будущего

Глава 48: В Сиянии Чужих Чудес и Тени Будущего

Звон бокала заставил Елену вздрогнуть, оторвав от призрачного мерцания серебра на траурном гродетуре. Леонард де Виллар на ступеньке у оркестра – фигура, отбрасывающая слишком длинную тень. Его призыв к «чему-то особенному» звучал как рекламный слоган.«Очередной дорогой каприз», – пронеслось в голове, ледяной щит сомкнулся плотнее, пока она шла с толпой в парк.