Но то, что открылось взгляду, заставило ее физически остановиться. Фонтаны. Не просто вода. Скульптуры из живого света. Сапфир, изумруд, рубин, аметист – цвета перетекали с гипнотической точностью и мощью. Восторг толпы был искренним, заразительным. Даже ее лед на миг дрогнул перед чистой красотой зрелища.

«Как?!» – первая мысль, острая, профессиональная. Гидравлика? Оптика? Лампы на масле? Она мысленно перебирала известные ей технологии XVIII века. Ничего подобного! Такой уровень контроля цвета, синхронизации струй... Это пахло ее временем. Светодиоды? Компьютерное управление? «Откуда у него такое?» Опасное восхищение смешалось с глубочайшим подозрением.

Леонард повел их дальше, от сияющей иллюзии – к невзрачному зданию. «Школа Дома Виллар». Табличка. И слова, прозвучавшие следом, ударили как обух: Школа для крестьянских детей.

Тишина. Тяжелая, неловкая. Елена почувствовала, как сжимаются кулаки под складками траура. Безумие? Социальная бомба? Она видела откровенную враждебность и непонимание на лицах аристократов. «Зачем им грамота? Им пахать надо!» – чей-то голос вырвал ее из оцепенения. Логика сословий – железный панцирь века. Но ее собственный опыт Елены-педагога кричал обратное. Она видела, как образование меняет судьбы.

И вот он стоит. Освещенный своими же невозможными фонтанами. И говорит о таланте вне сословий. О руке, держащей кисть. Об уме, постигающем законы чисел. Страстно. Убежденно. Он парирует скепсис герцога де Ламбера не эмоциями, а железной логикой системного подхода. Он говорит о базовой грамоте, счете, практических навыках (это ключевое!), о повышении эффективности хозяйства. Он видит не просто детей – человеческий капитал. Термин из ее будущего, вброшенный в салон XVIII века!

«Знания – единственный путь вперед. Для всех».

Эти слова врезались в сознание. Они шли вразрез с репутацией повесы, но звучали... так знакомо. Так, как она сама мыслила в прошлой жизни. Но масштабнее. Глубже. Он не просто говорил – он строил. Он видел систему: школа -> навыки -> экономический рост -> социальный лифт. Это был не благотворительный порыв. Это был стратегический проект. И уровень его осмысленности пугал. «Откуда у него эта глубина? Эта... современность мышления? Такой же, как я?» Мысль ударила, как молния.

«Семена...» – слово сорвалось с губ почти беззвучно, когда ее взгляд упал на скромное здание. Семена будущего. Она не хотела говорить. Это было слишком личное, слишком созвучное ее собственным, тщательно скрываемым убеждениям. И он услышал. Не просто услышал – откликнулся. Тепло в его глазах было не светской маской. Оно было... настоящим. Это признание ее мысли, ее понимания, заставило лед треснуть. Опасная близость.