– Я чародейка, – гордо сообщила Дженна. Она уселась, прислонившись спиной к дереву, и расстегнула ворот курточки, демонстрируя следы болезни. – Мое тело закалено магией. А как насчет вас? Уже несколько дней мне не встречались живые… – Она поджала губы, подумав о бортнике с колодой. – Разве что почти живые…

– Почти живые? – Албина вновь вскинула брови, но на этот раз в ее карих с зеленцой глазах отразился страх.

– Вчера я наткнулась на умирающего, – пояснила Дженна.

«Пчелы… бабочки», – вспомнила она слова бортника.

Что за насекомые напали на нее ночью? Они были довольно крупными и не жужжали – только выли да плакали, точно брошенные дети! Чародейка огляделась и среди опавшей листвы обнаружила множество изломанных трупиков размером чуть больше ладони. Она подняла один из них и ахнула – «бабочка»… На тельце мотылька желтым по бурому был изображен жутковатый узор, напоминающий человеческий череп!

– Даже если ты и выздоравливаешь, все же не стоит к ним прикасаться, – странным голосом посоветовала Албина. – Это моровые бражники… Мы думаем, – она посмотрела на старика, – что они и переносят хворь… Так что, если ты способна ходить, лучше нам всем поскорее уйти отсюда.

Кряхтя и охая, словно старушка, Дженна поднялась на ноги. Мышцы ее и суставы застыли, как деревянные, но с горем пополам девушке удалось расходиться. Силы постепенно возвращались к ней.

– А куда подевались пчелы? – спросила чародейка, по дороге оглядывая притихшие ульи.

– Улетели, спасаясь от болезни, – ответила Албина. – Моровые бражники нападают на них по ночам, они выпивают мед и заражают ульи.

– Болезнь коснулась даже пчел? – удивилась Дженна. – Но в лесу я не видела ни одного дикого зверя, изуродованного заразой.

– Эпидемия коснулась людей и всех, кто разделяет с ними труд: скотину, пчел, даже домовую нечисть, – пояснила врачевательница. Дженне показалось, что при этих словах лицо Таха Мортилора сделалось недовольным. – Как ты себя чувствуешь? – спешно переменила тему разговора девушка.

– Страшно голодной, – заявила чародейка, вновь принюхиваясь к аромату хлеба и молока, исходившему от Албины.

В это утро, к величайшему восторгу Дженны, ее накормили сдобными пирогами! От такого счастья девушка ощутила себя окончательно выздоровевшей.

Путники расположились на берегу реки, которую Тах Мортилор пренебрежительно назвал «вонючая Червянка». Темные воды неспешно текли на северо-восток, и блики утреннего солнца переливались на поверхности, точно в серебряном зеркале.

– Многих ли людей удается спасти? – поинтересовалась Дженна, за обе щеки уминая сладкую выпечку. – И почему хворь не затронула вас самих?