Светлый фон

– Не такая уж и бесполезная, – возражает бородатое существо. – Она сделала тебя такой, какой ты была раньше, до проклятия Пожирателя. Той, кем ты родилась.

И снова в голове звучат слова отца: «Ее можно спасти. Ты можешь положить всему этому конец. Вот о чем звезды говорили нам все это время. Тебе всего лишь нужно отдать то, что он украл. То, чем она пожертвовала».

Вот что он имел в виду: сердце, душу. Это все, что потребовалось, чтобы освободить Гвиден. Сердце Серены. Моя душа.

Но это неправильно, несправедливо! Мы оба пожертвовали собой, но Серена умерла, а я выжил. И вот я здесь. Без нее.

– Я бессильна, – шепчет Гвиден. – Я ничтожество.

– Вовсе нет, – говорит древесное существо.

Она несчастно смотрит на лес, ныне тихий и неподвижный, объятый дымом среди дождя. Без ее силы он стал безжизненным. Остатки армии Гвайда стоят в оцепенении и ошеломленно моргают. Из-за деревьев выходят шесть оставшихся сестер Серены. Они плачут. Молят.

Сирены одна за другой превращаются обратно в деревья. Стоит мне моргнуть, как передо мной выстраиваются шесть берез с мокрыми пестрыми листьями.

Остальные два существа с торжественным и грустным видом присоединяются к бородатому. Мало-помалу они застывают, их тела покрываются корой, лица сглаживаются, руки вытягиваются и ответвляются. И вот передо мной уже три величественные сосны, ничем не отличающиеся друг от друга.

От грусти у меня перехватывает дыхание.

– Вот и ушли мои дочери, – говорит Гвиден, – и сыновья.

Она смотрит на меня ясными глазами, и я вижу проблеск того, какой она была прежде, в молодости, когда отдала свое сердце юноше, который едва ли был старше меня.

– Осталась только я, запертая в этой жизни, которой больше не желаю.

– Гвиден…

– Знаешь, это ведь не мое имя.

Мое сердце больно сжимается.

– Как вас зовут?

– Энаид.

Горькое, но правдивое имя. Оно значит «душа».

Энаид поднимает руки к небу и запрокидывает голову, купаясь в каплях дождя. У нее почти не осталось сил, но, по всей видимости, и этого достаточно, чтобы оборвать свою жизнь. С секунду она еще здесь, улыбается небу.