Глава 26.

Машина тихо скользила по пустой дороге, беззвучно разрезая умирающий день. Фары пронзали пылающий оранжевый закат, растекавшийся по горизонту, окрашивая небо в оттенки плавленого золота и багрового вина. Воздух дрожал, раскалённый до предела жаром уходящего солнца, и асфальт впереди блестел, будто река расплавленного металла, уходящая в бесконечность. За окнами проносились размазанные тени деревьев, их силуэты сливались в единое чёрное пятно. Редкие, мерцающие огоньки домов казались чуждыми, равнодушными звёздами. Весь мир вокруг будто замер, погружаясь в марево сумерек, застывший на тонкой грани между светом и надвигающейся тьмой.

Лив сидела, вжавшись в кожаное кресло, чувствуя, как вспотевшая спина неприятно прилипает к обивке. Каждый вдох давался с трудом, лёгкие горели, а сердце отбивало бешеный ритм в горле, угрожая выпрыгнуть. Она ловила себя на мысли, что не может различить природу своего страха: боится ли она его или боится того, кем она становится рядом с ним?

Нравишься ли ты себе... такой, Лив?

Сможешь ли ты принять такую... вечность?

Любишь ли ты его всецело, принимаешь ли все его стороны?