Марк занял свое место на первой ступени эстрады справа. Он должен был остановить Луция в случае, если тот вздумает напасть на кого-то из судей.

    Неуверенный солдат – мертвый солдат.

Сухопарый старик слева от Публия тяжело поднялся.

– Луций Авитус Эдерион, ты признаешь себя виновным в убийстве Праймуса Арвины?

– Значит, вот как. Без долгих предисловий? – В голосе Луция прозвучала неуместная насмешка. – Не признаю. Я невиновен в убийстве Праймуса. Я скорблю по нему больше, чем его отец, – не скрывая презрения, он посмотрел на Арвину, – использовать смерть собственного сына, чтобы заткнуть мне рот? Даже для тебя это слишком низко, Гней. Даже для тебя это чересчур.

Гней Арвина вздрогнул, согнулся, точно в рвотном позыве. Но магистрат продолжил процедуру.

– Есть ли свидетели, которые могут подтвердить, что ты был с ними в ночь его смерти?

– Очевидно, да. Иначе меня не стали бы судить за убийство, которого я не совершал, верно? – Луций посмотрел в дальний угол зала. Гай Корвин махнул ему рукой. От его приветливой улыбки у Марка свело затылок. – Сдается мне, они не станут этого делать.

– Ты, Эдерион, регулярно посещал Лотию.

– Как и большинство присутствующих. Печеный заяц там просто великолепен.

– Свидетели подтвердили, что ты состоял в близких отношениях с госпожой Талией и часто виделся с ней тайно.

– Свидетели? – Луций поднял бровь. – С каких пор шлюхи свидетельствуют против патрициев? Или по такому случаю вы даровали парочке из них права граждан Эдеса? Как щедро.

Старик недовольно поморщился.

– Свидетельства рабов имеют вес в том случае, если они единогласны в показаниях. – Он откашлялся и подслеповато приблизил к лицу пергамент. – Праймус Арвина, человек достойный, но в силу юности терзаемый страстями, был влюблен в госпожу Талию. Как и ты. Пай Глоций вызвался рассказать суду, как ты несколько дней назад покинул поместье Арвины в ярости настолько несдержанной, что до полусмерти избил его. Флавий Кандий Солемн на суде подтвердит, что не раз слышал от тебя речи о том, как ты добивался расположения госпожи Талии. Лар Кальвин же будет свидетелем того, как ты угрожал Праймусу Арвине, что тот пожалеет, если не отступится от нее. – Магистрат опустил бумаги. Он посмотрел куда-то поверх головы Луция и патетично повысил голос. – Кто, как не сошедший с ума ревнивец, убьет соперника и оставит его изуродованное тело на ступенях храма Юноны, богини семьи?

Луций отступил на шаг.

Марк видел тело Арвины, но Луций – нет. На мгновение его лицо исказилось, и Центо почти успел понадеяться, что до него наконец дойдет.