Терций задумчиво взвесил клинок в руке.

Прежде чем Луций успел передумать, гладиатор подался вперед и схватил Луция за ворот туники, подтянув его к себе так резко, что ткань треснула и затрещала.

– Кто тебе сказал, что я этого еще не делал? – Терций сверкнул клыкастой улыбкой.

Он разжал пальцы и ни с того ни с сего ударил Луция по лицу. В ушах зазвенело. Рот наполнился железным привкусом крови, которой не было. От неожиданности Луций потерял равновесие. Его словно с размаху швырнули в ледяную воду. Терций отстранился прежде, чем Луций успел отреагировать, и хищно облизнулся.

Задыхаясь, Луций рефлекторно ощупал грудь в поисках торчащего клинка между ребрами. Так должен был закончиться этот разговор. Но боевой кинжал был до половины лезвия вогнан в деревянный подоконник.

– Никогда так больше не делай, – выдохнул Луций, ошалело уставившись на Терция.

Сердце яростно колотилось в горле. Тавро горели на коже. Звук собственного голоса, сиплый и неровный, показался ему лучшим, что он когда-либо слышал.

– Никогда – это хорошее слово, – сумасшедший оскал исчез с лица Терция, сменившись привычной самодовольной ухмылкой, – это значит, что умирать ты передумал, и случай еще может представиться. А это верный ход мыслей. – Он постучал по виску, развернулся на пятках и двинулся к двери. – Не хорони себя раньше времени, милаха. Не делай за других их работу. Как закончишь со всеми этими судебными хлопотами, отправь весточку.

Неожиданно для себя Луций расхохотался.

– Но в погреб все равно наведайся. Пусти в дело то, что найдешь. Даже если выживу я, Луций Авитус Эдерион все равно не жилец.

– Этот парень мне никогда не нравился.

Терций отсалютовал Луцию на прощание и тут же снова сгорбился, поник, возвращаясь в свою роль. С глубоким поклоном безвестный раб покинул покои узника.

Оставшись в одиночестве, Луций вытянул руки, разглядывая чуть подрагивающие пальцы и продолжая посмеиваться. В чем бы ни состояла задумка этого больного придурка, она сработала.

Луций категорически не хотел умирать.

Он проводил взглядом холодное солнце, с грустью потрепал орнамент печати, ограждавшей окно. Золотой песок взвесью скользил по рукам и упруго стягивался обратно к изящным символам. Все же это была очень красивая магия.

Ночью ему снилась вьюга. Сплошная и ослепительно-яркая.

* * *

Небо мстительно сдавливало затылок Марка Центо с самого утра. От пульсирующей боли не помогала ни одна печать. Оттого бледные здания Патрицианских кварталов казались совершенно обескровленными. Марк жадно рыскал глазами по сторонам, пытаясь найти хоть что-то, на чем можно будет сфокусировать взгляд. Но вокруг были только одинаковые булыжники, стройные ряды дымчатых от тумана колонн и укутанные по самую макушку бесцветные фигуры прохожих без лиц и имен.