– Кто они такие? – спросил я у Олвен.

– Воинство безумцев, господин, – объяснила она.

Я сплюнул в сторону озера, чтобы отвратить порчу. Собрались тут не только безумцы или калеки: среди этих бедолаг попадались и копейщики, а у некоторых, как я заметил, щиты были обтянуты человечьей кожей и вымазаны человечьей же кровью: в долине нашли приют недобитые кровавые щиты Диурнаха. У других на щитах красовался орел Повиса, а у одного – силурийский лис: этого герба не видали в сражениях со времен Гундлеуса. Здесь, как и в армии Мордреда, собрались самые отбросы Британии: побежденные, безземельные изгои – терять таким нечего, а выиграть можно все. Над долиной разило человеческими нечистотами. Мне вспомнился Остров Смерти – место, куда Думнония отправляла своих безумцев и куда я однажды отправился вызволять Нимуэ. Эти люди выглядели столь же дико – просто мороз по коже: того и гляди, кинутся на тебя с когтями ни с того ни с сего и ну рвать на куски.

– Чем вы их кормите? – спросил я.

– Солдаты добывают еду, – ответила Олвен, – настоящие солдаты. Мы обычно баранину едим. Люблю баранинку. А, вот мы и пришли, господин. Конец пути! – И с этими радостными словами она высвободила руку и побежала вприпрыжку впереди меня. Мы достигли конца озера: впереди, под сенью высокого скалистого утеса, темнела роща.

Под раскидистыми деревьями горело с дюжину костров. Я заметил, что деревья растут в два ряда, так что роща изрядно смахивает на обширный зал, а в дальнем конце зала высятся два громадных серых камня, вроде тех высоких глыб, что воздвигал древний народ, но когда именно установили эти, в далеком ли прошлом или недавно, я бы не поручился.

Между камнями, в массивном деревянном кресле, восседала Нимуэ с черным Мерлиновым посохом в руке. Олвен подбежала к ней, бросилась к ее ногам, обняла их, положила голову к Нимуэ на колени.

– Я привела его, госпожа! – объявила она.

– Он возлег с тобой? – вопросила Нимуэ. Обращалась она к Олвен, а глядела на меня – неотрывно, в упор. На стоячих камнях красовались два черепа, каждый густо залит расплавленным воском.

– Нет, госпожа, – заверила Олвен.

– А ты его побуждала? – Нимуэ буравила меня единственным глазом.

– Да, госпожа.

– Ты обнажилась перед ним?

– Весь день выставлялась я перед ним, госпожа.

– Молодец, девочка, – похвалила Нимуэ, погладила Олвен по голове, и та просто-таки замурлыкала от удовольствия, свернувшись калачиком у ног Нимуэ. Нимуэ по-прежнему не сводила с меня взгляда, а я, расхаживая взад-вперед между высоченными, подсвеченными огнем стволами, глядел на нее.