Бербелек смотрел, как гиппирес беззвучно идет за отступающим в тень коридора вавилонянином, — мягкая походка голых стоп Аурелии, ее бедра гипнотически, как никогда ранее, покачиваются — и исчезают с его глаз в той тени. Он ничего не увидел и ничего не услышал — только через миг в его лицо дохнуло короткое дыхание сернистого жара, как если бы там, во тьме, открылись на миг ворота в ад.

Φ Глаза Вдовца

Φ

Глаза Вдовца

Москва, черный рассвет. Одни среди врагов, антос Чернокнижника на горле. С неба должен упасть Хоррор, но — еще не теперь, еще не под этим солнцем; а может, и никогда. У Аурелии, ко всему прочему, разлетелась правая вихревица, отрезав при этом два пальца. Она уже слишком долго живет на Земле, это не ее сфера, не ее первоэлемент, не стоило на столько месяцев покидать родной край…

Но! но! (И при одной этой мысли пирос жжет вены.) Но сегодня они убьют кратистоса!

Если убьют. Почесывая шрамы на пальцах, Аурелия глядела на встающие к поднебесью башни княжеского кремля, белые шапки снега контрастировали с заскорузлой жирной сажей на штукатурке стен.

— А если это займет несколько дней? — спросила она. — Я не брала с собой колеблец, ты сказал, эстлос: без багажа. Аматорская настройка уже не поможет, нужен бы как минимум демиургос ураниоса. А теперь я даже не могу это толком снять. Точно в следующий раз оторвет мне голову.

— Я ведь предлагал тебе остаться с Яной и Хоррором.

— Тогда бы ты тем более уверовал, что Госпожа назначила тебя для казни.

— Ничего такого я не говорил.

— Конечно. Прости. Кириос.

Сарказм был позволен.

Аурелия отвернулась от окна, от панорамы зимнего города, и взглянула на стратегоса, что сидел, сгорбившись, на деревянном сундуке у открытого люка над лестницей. Ему приходилось сидеть: встав, он не мог выпрямиться, потолок чердака был слишком низким. Аурелия тоже двигалась здесь крайне осторожно — случайно зацепив эфирным доспехом о деревянную конструкцию, она могла вызвать катастрофические последствия; следовало жестко контролировать эмоции и рефлексы, те сразу же отражались на скорости и виде морфочувствительного доспеха.

Стратегос взял с собой еще лишь двоих хоррорных, да и тем позволил захватить лишь короткие кераунеты, так называемые гердонки, выпускавшиеся на заокеаносовых заводах Густава — обладающие тремя, четырьмя или пятью стволами. Впрочем, даже это оружие оставляли здесь, на чердаке, когда эстлос посылал их в город установить контакты с тем или другим человеком. Иероним выбрал их, поскольку они владели московским.

— Если бы ты ей верил, — настаивала Аурелия, — тебя бы здесь вообще не было. Это неразумно, так вот подставляться. Три дня в тени кремля, в сердце антоса Рога. Напрашиваешься на проблемы, эстлос.