Бледнея, Ардолионский рухнул на колени и начал головой трясти, как безумный, всё ниже и ниже склоняясь к ногам посетителя. «Ардолион, который бреет уши», вспомнил свою истинную сущность и стал ушами чистить ботинки посетителя, только уши-то были не шерстяные, побритые, и потому эффект был нулевой, если не считать того, что сердце дрогнуло у посетителя – не ожидал, что удостоится подобной чести.

– Ладушки. – Он ухмыльнулся, довольный эффектом. – На сегодня хватит. Только дайте мне слово, что больше вы не будете издавать подобное дерьмо. А иначе… Ну, вы меня поняли?

– Поняли! – поднимая руки вверх, сказали издательские черти во главе с директором. – Только вы всё это, пожалуйста, уберите, оно же пахнет.

– Неужели? А мне говорили, что деньги не пахнут. Сколько вы заработали на этой порнографии? Молчите? Ну, так я вам скажу… – И тут убогий странник назвал астрономические цифры, какие знала только бухгалтерия издательства, да и то подпольная, которая помогала уходить от налогов. – Вот так-то, милые. На прощанье этот удивительный волшебник так молодо шарахнул дубовой дверью – со стенок попадали дипломы, застеклённые в рамочки, благодарственные письма и портрет полководца Нечестивцева, который отныне висел в каждом присутственном месте.

– Кто это был? – зажимая нос платком, спросила дама, из коридора заходя в кабинет.

– Сумасшедший какой-то, кто же ещё? – прошептал директор и неожиданно ударил себя ладошкой по мокрому лбу: – Златоуст! Конечно, это он! Как я раньше не допёр? А кто ещё такое мог сотворить? Он словом останавливает солнце и словом разрушает города! Надо позвонить в милицию! За него куча денег обещана!

– Шеф, – заговорщицки шепнул кто-то над ухом, – озолотиться можно! Давайте пойдём, проследим, где он живёт, потом сообщим, куда следует!

Издательские черти отрядили самого проворного и самого смышлёного работника, но было поздно. Убогий странник затерялся в толпе и в суете проспекта. А через несколько дней следы убогого странника обнаружены были ещё в одном издательстве, где он продемонстрировал издателям содержимое двух или трёх боевиков и детективов – залил кабинеты кровью и гноем, помоями. И теперь никаких сомнений не оставалось – это был Златоуст, владеющий языком богов; никто другой такие штуки не мог проделывать: напечатанное слово вдруг становилось овеществлённым. И вот тогда открыли «сезон охоты» на Златоуста.

5

Скрываясь в парках и садах, в заброшенных домах и теплотрассах, он отступал всё дальше, пока не оказался далеко за городом. И там, на пыльной дороге, неожиданно встретилась Музарина, Музочка, Муза Вдохновеньевна, внучка Старика-Черновика. Бедный скиталец обрадовался, как только может обрадоваться человек, неожиданно встретивший родную душу. Разговорились. Музарина-Музочка не знала, где теперь дедушка, жив ли, нет ли. Да и сама она, едва живая, давно уже бродила по дорогам, питалась подаянием; в деревнях и сёлах не гнушалась делать хоть какую-то работу, лишь бы корку хлеба получить.