– Сало в шоколаде? – усмехнулся Курьер. – Я думал, шутит Янус.

Седой начальник почесал пожёванное ухо.

– Какие шутки, хлопчик? – Он ручку протянул, бумагу. – Распишись.

– Где? Вот здесь? Ого! – Ошарашенный хлопчик уставился на бумагу, как баран на новые ворота. – Я что-то в нулях запутался. Это сколько?

– Миллион, – небрежно подсказал пожёванный. – Только не в рублях, а в долларах.

У Курьера даже ноги ослабели, опустился на краешек стула.

– Вы тут золотого поросенка закололи, что ли?

За спиною каблучки зачмокали и перед Курьером появилась дивчина – кровь с молоком: красивая, с гитарообразной, точёной фигурой. Чёрные глаза её обладали странной, колдовскою силой. Зацветая улыбочкой, эта красавица поставила перед ним чашку горячего кофе, в который было кое-что подсыпано…

Сделав несколько глотков, курьер повеселел, закурил сигарету и через пару минут разговора с черноглазой чертовкой весь как-то сразу обмяк, подобрел, сердце подтаяло нежностью.

– Распишитесь, пожалуйста, – попросила колдунья.

– С вами? Расписаться? Да я бы за милую душу! – признался курьер. – Вас как зовут? Не Златоустка?

– Угадали.

Он окурок погасил, от дыма отмахнулся. Взял ручку, над бумагой занёс. И вдруг спохватился – головою тряхнул.

– Мужики! – Курьер поднялся, ручку бросил на стол. – Я этот приговор себе подписывать не буду. Мы так не договаривались.

Хохлушка посмотрела на часы и неожиданно порвала расписку – бросила в мусорную корзину.

– А вот так вас устроит? – Дивчина улыбалась, влюблёнными глазами глядя на него.

Нет, ну до чего же приятная особа, с ума сойти, и пахло от неё райскими какими-то садами, ароматом небесных цветов-духов.

2

Поезд уже стоял под парами; билет был заранее куплен, причём вагон оказался самый хороший; в этом вагоне-салоне было всего пять купе, в каждом из которых ванная комната, душевая установка и вакуумный унитаз. Наполняясь чувством благодарности к тем, кто подарил ему такой вагон, Курьер завалился на кровать, застеленную чистым одеялом в нежных узорах. «Эх! – блаженно потянулся, похрустывая косточками, – хорошо бы сейчас в город Святого Луки завернуть – это неподалёку. Лукоморск теперь называют. Ну, да ладно, сало в шоколаде отвезу, деньжатами обзаведусь, и тогда уже буду кататься, как фон-барон!»

Вагон пошёл, чуть слышно переступая стыки. Безмятежно, бездумно – будто во сне – Курьер смотрел в потолок, размеренно покачиваясь на железнодорожных волнах. Это были редкие минуты благости – за последние годы голодных, холодных скитаний. И минуты эти стали ещё удивительней, когда в чистоте, в лепоте уютного салона зазвучала песня.