— И это все? Серые камни? — скривился Рехи.

— А что ты себе представлял? — недовольно мотнул головой Ларт.

— То, что видел во снах.

— Прошлый мир? Так его уже нигде нет, — выдохнул негромко Ларт. — Только на картинках в мудреных пергаментах. Там было красиво. В Бастионе такие же его осколки, как и везде.

— Это развалины древней крепости?

— Крепость уцелела. Внутри еще даже дворец стоит. Вон — шпиль маячит.

Ларт указывал куда-то вдаль, на плывущий в тумане объект. Сперва тот предстал вершиной тонкой горы, потом и правда различились очертания высокой башни. Помнится, за такие цеплялся Рехи-призрак, когда бедовый Страж Мира из прошлого громил пиратские корабли и вызывал бури. В голове пронеслась странная догадка: «Это тот же город. Тот город, который оборонял лиловый жрец! Последний город. Только море куда-то ушло. Продали море?»

— А почему все остальное такое? — недоверчиво допытывался Рехи.

— Это стены. Пять углов, на каждом сторожевая башня.

— Значит, мы дошли.

— Дошли. Так что дальше? Твои красные сумерки находятся севернее.

Зря напомнил, опять сердце екнуло и сжалось. Теперь каждое неверное слово служило болезненной зацепкой. Это ветер, наверняка это ветер выдрал железную решимость. Или просто сказывалась усталость. Рехи надеялся в ближайшее время как следует выспаться не на ледяных камнях, а по привычке, присыпавшись песком.

— Да, вроде. Там же Великий Разлом, как сказал Сумеречный Эльф.

— Пойдем туда?

Кажется, Ларту не так уж хотелось совершать свою месть в Бастионе. У Рехи же появилось немало новых причин выведать, тот ли это город. Не просто так голос лилового жреца читал ему стихи, не просто так Разрушенная Цитадель притаилась где-то недалеко, среди северных гор. Но все же главной причиной оставались не они.

— Нет. Еще не время. Я должен проверить, добралась ли Лойэ. Если надо слиться с людьми, я накину капюшон и перекрашу волосы. Как-нибудь…

— Эльфов там принимают. Только полукровок боятся за людоедство. У них вроде договора: эльфы обороняют Бастион за счет навыков, а люди им отдают достаточное количество крови.

— Звучит мерзко.

— Но со мной-то тебе не мерзко.

Вновь блеснули ярко-синие глаза Ларта, совсем рядом. В нос ударил пряный запах бьющейся жилки. На мгновение Рехи позабыл обо всем. Кажется, он бы уже никогда не привык пить чью-то еще кровь. Да не только в ней дело: Ларт не кровь отдавал, а всего себя. Он посвятил себя этому безнадежному пути и глупому пустынному эльфу, ничего не требуя взамен.