— Потому что чудеса всегда имеют свою цену. Запомните это, Страж.

— Но руки-то жечь мне! — запротестовал Рехи, поднимая зудящие ладони.

— Придется потерпеть, — беспощадно ответил Саат. — Иначе стали бы мы искать тебя на пустоши.

— Вы не понимаете! Наш мир умирает, вы не знаете о разломах, о вулканах? Я видел то, что вам и не снилось.

— Я тоже видел достаточно, — оборвал Саат, гордо выпрямляясь. — А Вкитор еще больше. В этом Бастионе мы в безопасности до тех пор, пока с нами Страж.

— Да с чего вы взяли?

— С нами милость Двенадцатого, пока с нами Страж, — уверенно, даже упоенно твердил Саат. — Так написано в древних книгах.

— И вы верите в это? Верите, но заставляете делать чудеса за плату?

— Надо как-то выживать. Что поделать. Это не плата, а добровольное подношение. Не более того.

— Но что если Двенадцатому все равно, с кем Страж? Что если Двенадцатый ненавидит Стража? — Рехи подскочил к Саату и попытался заглянуть ему в лицо. Но как бы ни стремился, образ жреца расплывался нечеткостью контуров, как будто отражение в мутной воде. Странно, странно, что раньше Рехи не обращал на это внимания: жрец не обладал лицом, оно менялось, как рябь на воде. Или это в глазах плясала черная рябь усталости.

— Этого не может быть, — мягко прервал Саат. — Вы многое о себе еще не знаете, я уверен. И мы вас научим.

Рехи понял, что собеседник непуганый дурак, увязший в своих догмах, а еще больше — в бесконечной жадности. Будто он не видел пепла, укрывавшего плотным ковром улицы Бастиона. А если и видел, то не связывал внезапное ухудшение и без того мерзкой погоды с влиянием ненавидящего род людской Двенадцатого. Или наоборот — знал что-то, о чем Рехи еще даже не подозревал. В первое верилось охотнее. Просто дурак с догмами, не более того.

— Но как вы меня научите, если даже не отпускаете из покоев? Я бы хотел побродить хотя бы по дворцу. Если уж мне отводится такая роль, если уж мне придется жечь руки для твоего обогащения, Саат, то я хочу чуть больше свободы. И да, черные линии мне подчиняются все лучше. Можно даже не учить.

— Ладно, я понял намек.

Рехи обрадовался, но Саат только сделал вид, что понял намек: он позволил Стражу осмотреть часть дворца в присутствии целого отряда стражников и Вкитора во главе процессии. Потом Рехи даже вывезли на улицу и пронесли в крытом паланкине по центральной улице, усыпанной обломками. Вновь окружил рев толпы, снаружи кто-то подбегал к паланкину, упоенно кричал:

— Страж! Исцели нас! Страж, прими нас!

— С дороги, чернь! С дороги! — басили стражники, из-за плотных дверей со шторками доносились звуки борьбы. Кого-то отпихивали древками копий, хлестали плетками, пинали ногами, отгоняя от Стража. Его вновь превратили в предмет, в неразумную игрушку.