Вместо совета он, несмотря на ужас и беспомощную ярость – как же так, как это могло случиться с ним?! – успел пожелать, чтобы дёсны Горака развалились и сгнили, а зубы повыпадали. Чтобы Горак проглотил их и подавился. Могли ли хорошему человеку прийти в голову подобные мысли?

Учитывая обстоятельства… кто знает?

– Вы любите свою дочь? – повторил Горак с нажимом.

– Я люблю свою дочь, – ответил Ян и удивился, как трудно дались ему слова, являвшиеся чистейшей правдой.

Горак кивнул и выпрямился.

– Слова, произнесённые вслух, имеют силу, – молвил он, направив взгляд поверх головы Яна. – Теперь, когда вы услышали себя, воспринимать детали станет легче.

Мысли в голове Яна сталкивались, подобно вагонам двух составов, врезавшихся друг в друга на полном ходу. Вряд ли такое состояние можно было описать словом «легче».

– Собирайтесь, – лениво бросил Горак. – Не заставляйте меня хлестать вас по лицу.

Он запустил руку в карман куртки и извлёк на свет телефон, крохотную кнопочную «Нокию» с монохромным экраном. Ян не думал, что кто-то до сих пор пользуется такими. Вагоны, грохочущие в его голове, постепенно выстраивались в ряд. Словно мобильник их как-то… заякорил. Сейчас Горак наберёт некий номер, и Ян сможет услышать дочь. А после Горак назовёт сумму. Всё как в ёбаном кино.

Ян видел, как Горак нажимает кнопку быстрого набора и, не дожидаясь ответа, протягивает ему «Нокию». В течение нескольких месяцев после того, как не стало Марии, Ян просыпался с мыслью о том, что её смерть – всего лишь сон. Ему порой случалось видеть очень живые, неотличимые от реальности сны, так почему бы и её смерть не могла оказаться одним из них? Не открывая глаз, он ощупывал левую сторону кровати и никого там не находил. Тогда горе возвращалось, накатывало и заставляло принять реальность.

Подобное чувство охватило его и теперь. Скамейка на вершине горы под выцветшим летним небом и человек с карандашными глазами, протягивающий ему мобильник – всё снится, всё не всерьёз. Лёгкий ветерок касался его щеки, он чувствовал твёрдость земли под ногами, но ведь и те сны бывали столь же яркими, так что…

– Держите, – сказал Горак сурово. Ян взял «Нокию». Трубка была тёплой и слегка сальной на ощупь. Несомненно, реальная. Как пустая половина кровати. Надежда испарилась. Он прижал трубку к уху, чтобы услышать, как кричит его дочь.

Без слов, одни рыдания – но Ян узнал Риту, это была она, и мир рухнул, похоронив его под руинами.

– Рита, Рита, – зачастил он, невольно повышая голос. – Ритуля!

Горак, поморщившись, предупреждающе пхнул его в плечо, одновременно чувствительно и незаметно для случайных прохожих, оказавшихся поблизости. Никто не обернулся. Никому никакого дела.