Он опять закрыл глаза и рывком поднялся на следующий пролёт.

И дальше всё. Его рука, схватившая перила, вросла в металл, сама стала металлом. Не было никакой силы, способной сдвинуть его с места. Не было.

Над ним ревела, раздуваясь, как пузырь, бездна – и опрокидывалась, кувыркалась, опрокидывалась, кувыркалась…

«Никак. Умоляю. Я не могу».

Он чувствовал, что умирает, что умер на этих ступенях несколько раз – и всё же каким-то чудом оставался жив.

Снизу, из мира людей, прямых плоскостей и привычной гравитации, донеслись голоса на чужом языке. Девочки-азиатки, беззаботно переговариваясь, прошли мимо. Одна несла на бумажной тарелке жареную сосиску. У другой на плече раскачивалась большущая раскрытая сумка. Ею девочка зацепила Яна, и он невольно отшатнулся. Что-то легонько ткнуло его пониже грудной клетки. Его «фуджик». Ян так привык к этой ноше, что перестал её замечать.

Девочка сказала: «I’m sorry», и подружки продолжили подъём.

Свободной рукой Ян ухватил раскачивающуюся камеру и почувствовал, как уходит напряжение из второй руки, той, что вцепилась в перила.

«Забить голову мыслями. Любыми».

«Золотой час», – первый час после восхода солнца или последний до заката, – среди фотографов считается лучшим временем для съёмок на природе. Дневной солнечный свет слишком жёсткий, вечерний требует задирать ISO и пользоваться штативом. Высокое ISO давало зерно на снимке, чего Ян старался избегать, а штатив он до сих пор не приобрёл. Собирался заказать ко дню рожденья.

Он отпустил перила. Расстегнул чехол камеры, поднёс фотоаппарат к лицу и почувствовал, как в мир возвращается равновесие – не такой уж и огромный мир, если смотреть на него через экран «фуджика». Сфокусировал фотоаппарат на череде ступеней, развернувшейся перед ним, и сделал пробный снимок.

Фото вышло чуть засветлённым, и Ян убавил экспозицию. Пускай «золотой час» миновал, но если закрыть диафрагму и приноровиться, солнце на фотографиях будет отбрасывать лучи, делая снимок интереснее. Ян вспомнил, как долго у него не получалось добиться такого эффекта, когда он только начинал осваивать искусство пейзажной съёмки. Каким-то чудом те его снимки собирали лайки в Инста, и Ян даже думал, что всё делает правильно, пока не углубился серьёзно в теорию. В те дни он мог начать читать литературу по фотографии утром и прийти в себя под вечер, когда книга заканчивалась.

Он снова прицелился и нажал на спуск. Снимок гор и россыпи домишек по другую от Цюриха сторону гряды вышел весьма недурным: слоёный пирог из ближнего и дальнего планов. Такой эффект ему нравился… но что если изменить угол съёмки и сделать угол шире?