Интересно, подумал Ян, что будет, если кто-то догадается, зачем он здесь, и попытается его остановить? «Эй, тут man хочет прыгнуть! Не надо, не делай этого, dude, тебе есть, ради чего жить!» Как бы тогда разрешилось пари?

Могло ли это всё оказаться злым реалити-шоу, словно перекочевавшим из неснятой серии «Чёрного зеркала», только со спасением в последний момент?

Вместо этого, понял он, будет вот что: девчата закончат селфиться, подберут вещи и спустятся, а он останется торчать на башне, пока не истечёт время и Горак не сделает звонок, и ещё бесконечно долго после этого, до ночи. Он почувствовал себя измотанным. По его спине стекал пот, и пот был холодным.

Взгляд его вернулся к дисплею «фуджика», и Ян увидел в нём открытую сумку, края которой напоминали чеканутую ухмылку Чеширского кота. Он машинально нажал на кнопку, и жужжащий звук спуска отрезвил его. Несмотря на ужас и опустошённость, Ян начал рассуждать ясно и стремительно. Он точно сам превратился в чёткий снимок, сделанный при отличном освещении. Его руки протрясло до плеч, но то было волнение уже совсем иного рода.

Он перевёл камеру в режим съёмки видео, развернул объективом к себе и, приблизив к лицу, заговорил тихо, чтобы не привлекать внимания, но чётко:

– I have to ask you to pass this card to my daughter. Not the police, not anyone else. Her name is Rita Makarova. I think it will not be a problem to find her after what will happen now. This is my last words to her, so please find her. I beg you2, – добавил он со всей проникновенностью, на которую был способен, и, продиктовав для той, кто найдёт карту памяти, мангеймский адрес дочери, перешёл на русский – теперь для Риты. Ему хотелось говорить много, но приходилось быть кратким:

– Рита. Я должен так поступить. Это ради тебя. Чтобы ты могла освободиться. Они могут говорить, что я струсил и потому сделал то, что сделал. Это всё неправда. Ты их не слушай. Просто не пытайся в этом разобраться. Я надеюсь, всё получилось. У меня никогда не было никого дороже вас с мамой, и другого тебе знать не нужно. Главное, что ты будешь жива. Об этой записи никому не сообщай. Никому, никогда. – Ян бросил быстрый взгляд на девчонок, которые, похоже, намеревались делать селфи бесконечно, благослови их бог. – Вот что я хочу тебе сказать. Я люблю тебя очень сильно, котик, – закончил он, сознавая, что это его последние слова на земле, и остановил запись.

Чтобы достать карту памяти, ему пришлось отстегнуть ремень камеры. Затем его негнущиеся, как под новокаином, пальцы вступили в борьбу с крышечкой аккумуляторного отсека, где находилась карта. В это время азиаточка, та, что не доела карривурст, легла грудью на перила, позируя, и её подруга касалась смартфона подушечкой розового пальчика. Смартфон отзывался жужжанием. Удобные моменты уносились безвозвратно, и на мысленном экране Ян уже видел, как цифры-секунды, сменяя друг друга, сливаются в мерцающее размытое пятно, пока крышечка отказывалась поддаваться.