В отличие от них хозяин квартиры, подслеповатый дедок, не страдал необъяснимыми для Жени предубеждениями, и тем же вечером Женя уже обустраивался на новом месте. Оно, конечно, не полностью соответствовало фотографиям, а из туалета попахивало, но в остальном Женя остался доволен. Главное, никаких тебе пауков или занятых ремонтом соседей – он специально уточнил. Но двери в другие комнаты Женя всё-таки закрыл прежде, чем в финале этого дикого, бесконечного дня растянуться с блаженным стоном на узкой и пока не ставшей привычной кровати.
Он засыпал, когда раздался звук, уничтоживший дремоту, резко, будто над ухом выстрелили из револьвера. Женя сжался под одеялом, зарылся, скомкал в кулаках наволочку.
Звук просачивался из-за стены. Глухое хриплое «У-у-у-у».
Комната враз сделалась крохотной. Женя до боли вытаращил глаза в сумерки.
УУУУУУУУУУ
Халявный бензин.
Халявный бензин.
Серёга Мясников заприметил эту заправку и раньше – он проезжал здесь не впервые – но никогда ею не пользовался. Единственная колонка пряталась под зелёным навесом с тремя белыми буквами «СТК»: «Студёновская топливная компания». Не Shell, не «Лукойл» и даже не «Роснефть». «Не могу я заливать в «лошадку» топливо сомнительного качества», – говорил Серёга себе всякий раз, когда проезжал мимо, но эта мысль маскировала правду: он попросту не знал, как пользоваться автоматической заправкой и не хотел выглядеть неуверенно (а то и глупо), выплясывая вокруг колонки в попытках разобраться под ехидными взглядами зевак. Да и зачем разбираться, когда есть нормальные АЗС с персоналом, заправщиками в комбинезонах – «Вам какого заливать?» – и киосками, где можно купить кофе и жареных сосисок.
А тут что? Куда, как платить? Ни хрена же неясно.
Живут же люди без этих хитроподвывертов, и нормально им.
И Серёга бы жил, если б не обстоятельства. Если бы Ника не потянула их в тот форест-парк. Наслушалась про него в детском саду и загорелась. Серёга, который считал, что пятилетним девочкам нечего делать в форест-парках, отнюдь не пришёл в восторг от идеи. Лерка начала поддакивать дочери, и ему пришлось наорать на жену. Другого языка она не понимала. С дочерью это, к сожалению, не работало. Она канючила всю неделю. Серёга оставался твёрд. Всем известно, что детям нельзя потакать, однажды дал слабину и всё, вырастет обалдуйка, локоток близок, а не укусишь. Он уже готов был её отшлёпать, когда Вован, друг со школьной скамьи, угостил его разливным пивком, купленным – какое совпадение – в пресловутом форест-парке. Пиво Серёге весьма зашло, и он притворился перед домашними, что сменил гнев на милость.