– Квартиру мама мне завещала, – сестра подошла к нему со спины, так что он ее не услышал и не заметил.
– Другого места и времени не нашла?
Стас едва подавил желание ударить Зою по опухшему, красному от слез лицу.
– Просто хочу, чтобы ты знал.
* * *
Запах мертвых лилий впитался в обивку мебели, обои, одежду. Из раскрытого шкафа пахло, как из гроба. Стас бегал по квартире, открывая настежь окна. Ветер трепал шторы и занавески, шелестел страницами раскраски, забытой Сашкой на полу, тревожил комья пыли под кроватью. Но не прогонял запах смерти.
Алена посмотрела на него, покачала головой и пошла на кухню. Утром Стас похоронил мать и последнее, что сейчас ему было нужно, это недовольство жены. Чертовой ведьмы, испортившей ему жизнь. Стас сжал кулаки.
– Сука, – прошипел он сквозь зубы, – ведьма.
Ветер ворвался в комнату, сорвав со стены рисунок, пришпиленный кнопками. Четыре кривоватых человечка-палочки стояли под деревом, напоминавшим ядерный гриб. «Мама, папа, я», – сообщали печатные буквы над тремя фигурками, державшимися за руки и улыбающимися красными ртами. Четвертый человечек с волосами-палочками, старательно выведенными серым карандашом, тыкал трехпалой рукой в семью, рот с опущенными вниз уголками был нарисован синим цветом. Подпись сообщала: «Баба Аня».
И ребенка научила ненавидеть бабушку. Стас покачнулся.
«СТАСИК» в окружении кровавых поцелуев. Труп, стоящий у окна.
Он кинулся на кухню.
Под порывами ветра жалюзи щелкали о подоконник, как кости. За окном небо все еще тужилось в предгрозовых схватках.
В кухне царил сумрак. Алена и Саша пили чай. На столе стояло блюдо с недоеденной жареной курицей, в вазочке в центре стола лежала кучка конфет, пряников и печенья. Все разных марок. В основном, дешевые карамельки, некоторые в выцветших фантиках. Будто распотрошили забытый новогодний подарок или собрали на могилах.
Стас вспомнил, как Алена и Сашка шли по кладбищу, наклонялись к надгробиям.
– Брось!
Он подлетел к дочери, вырвал у нее из ладошки надкусанный пряник. Схватил вазочку и выбросил все в мусорное ведро. Сашка расплакалась.
– Мама сказала, что это для нас!