Алена отпила чай из чашки, будто ничего не произошло. Захотелось взять молоток в руки и бить ее по лицу, голове, бить, бить.
– Нельзя с кладбища ничего забирать. Все, что там, только для мертвых. – Он старался говорить как можно тише.
Жена поставила чашку на стол и внимательно посмотрела на него.
Как же он ее ненавидел.
«Ты ее убила?»
Вопрос висел в воздухе.
Стас погладил дочь по голове, стараясь успокоить. Пальцы нащупали что-то круглое, металлическое, заколку, должно быть.
– Иди, поиграй, я тебе потом куплю нормальных конфет. Нам с мамой надо поговорить.
Девочка встала с табурета и уже выходя, обернулась и крикнула:
– Я тебя ненавижу, это тебя на кладбище надо отнести и чтобы нельзя забирать было!
– Что? – от ярости Стас не смог договорить.
– Оставь ее в покое.
Сашка скрылась в коридоре. Стас хотел кинуться вслед за дочерью, шлепнуть по губам…
– Бери и помни, – Алена протянула ему вилочковую кость.
От резкой вони лилий потемнело в глазах.
* * *
Гости разошлись, в зале работает телевизор, настроенный на какой-то музыкальный канал. Стас вынимает из кружки с чаем использованный тампон. В голове что-то щелкает. Он выбрасывает тампон в мусорное ведро. Выливает чай в раковину. Алена в зале собирает со стола тарелки, стекло звенит. По телевизору начинается реклама. Стас идет к кладовке, достает из ящика с инструментами молоток и гвозди. Заглядывает в комнату дочери. Сашка спит, обнимая розового зайца. Одно обмусоленное ухо зажато во рту. Стас закрывает дверь и идет в гостиную.
Вазами с белыми лилиями заставлены все свободные поверхности. На столе крошки и пятна от пролитого вина, капли от соуса, похожие на кровь. Алена стоит к нему спиной и не видит занесенный над ее головой молоток. Стас наносит удар, и жена падает на пол, роняя тарелки, они разбиваются с резким звоном. Стас кладет молоток и гвозди рядом с телом жены. Алена пытается встать, что-то сказать, кровь стекает по ее длинным черным волосам.