– Заклей рот, – повторил папа. Он вскинул ружье, выпрямился и вдруг выстрелил сразу с двух стволов. Грохот выстрелов безжалостно разрушил природную тишину. – Помогает очиститься.

Игнат повиновался. Злость снова сменилась страхом.

Чтобы наклеить скотч, пришлось старательно вытереть разбитые губы. Во рту пульсировала боль.

Папа ушёл в заросли и вернулся с еще одной уткой. На ходу запихнул её в вещмешок, оставляя на траве и одежде капли крови. Забрал у Игната нож. Щурясь, осмотрел окрестности с высоты своего роста. Рогоз доходил ему до плеч.

Обратно шли молча. Игнат шумно дышал носом, с каждым шагом сдерживая нарастающее желание сорвать скотч и убежать. Но он не мог сопротивляться отцу. Не сейчас.

– Знаешь, что нужно вынести из этой поездки? – спросил папа, когда выбрались на поляну к автомобилю. Воздух здесь был чище, чем среди рогоза, дышалось легче. – Что ты еще слишком маленький, чтобы самостоятельно принимать сложные решения. Один твой неосторожный поступок похоронил наши мечты на нормальную жизнь. Я не могу нанять охрану из города, потому что люди увидят тебя. Не могу обеспечить защитой нашу семью, хоть и являюсь доверенным лицом Президента. Потому что люди увидят тебя. Всё из-за тебя, пацан. Дело не в том, что ты зараженный. Не в том, что тебя никто не слушает. А в том, что ты не можешь просчитать последствия. Теперь, возможно, мы все умрём.

От папиного спокойного и ровного голоса Игнату сделалось тошно. Он забрался в душный салон, отвернулся к окну и за всё время поездки ни разу не посмотрел на отца.

* * *

Сразу после обеда начались суетливые сборы.

Мама, пряча взгляд, упаковывала коробки с самым необходимым, а папа загружал ими автомобиль. Игнату вручили его детский рюкзачок с изображением супергероев и велели взять из детской что захочет.

Игнат же растерянно застыл среди комнаты и не понимал, с чего начать.

До этого момента он не верил, что папа говорит серьёзно. Да ладно, никуда они не поедут, это так, запугивание и преувеличение. Ну, снимет скотч сегодня-завтра, помирится, жизнь пойдёт своим чередом. Может, они уже сто раз вот так ругались и мирились, кто знает?

Но оказалось, что привычный уклад жизни вот-вот развалится.

(Куда вообще бежать? Где спрятаться?)

Как же Бельчонок, который крутится у ног и поскуливает? Дядя Женя? Дружище? Как же привычные теплицы, сараи, книги, огород, капуста в подвале, варёный картофель, стопки дров, колонка, летний душ, деревянный туалет, генераторы и бочки солярки, огород, чистописание?

С улицы донесся гул мотора. Папа что-то торопливо и громко говорил. Игнат потрепал Бельчонка между ушей, успокаиваясь, стал набивать рюкзачок книжками, солдатиками. Распаковал дротики, уложил в боковой кармашек. Сверху накидал тетради, фломастеры, а потом закончилось место. Оказывается, так много хочется взять.