На третьем этаже мужчины остановились, прислушались. Игнату показалось (показалось ли?), что он слышит едва различимый стон.

– Ага, туда, – сказала Дружище, ткнув пальцем на дверь с цифрой «236».

Недолго думая, один из мужчин с силой опустил кувалду на дверной замок. Ручка со звоном отлетела в сторону. Мужчина ударил ещё раз, потом ещё, дверь поддалась, дверной косяк сухо треснул. Второй мужчина завершил взлом сильный ударом ноги.

Игнат увидел коридор, в котором лицом на рыжем грязном линолеуме лежал обнаженный человек. Его спина была раскрыта, как чемодан, и из неё торчали измазанные кровью костяшки позвоночника, вывернутые рёбра.

Стон стал громче. Мужчины зашли внутрь, мало обращая внимание на очередной труп. Перешагнули. Игнат же не захотел заходить. Сквозь гамму мечущихся в груди чувств сильнее всего ощущался страх.

Что он там увидит?

Что он не хотел там увидеть?

– Пойдём, – Дружище потянула за локоть, и Игнат не смог сопротивляться.

Три шага по коридору, сквозь сладковатый запах, к которому уже почти привык. Мимо дверей в туалет и ванную, направо, комната. Зеленые занавески, делающие свет в комнате аквариумным, приглушенным. Чёрный кожаный диван. Телевизор на стене. Много шнуров, камеры, компьютеры. Распахнутый шкаф, а в шкафу скрюченная фигурка. Девочка лет девяти, почти ровесница. Лысая, без бровей, обнаженная. Ноги замотаны в скотч до колена, руки – до локтей. Рот заклеен. Под подбородком пульсирует, натягивая бледную кожу, овальная припухлость.

И ещё.

Игнат моргнул, не веря. Голый череп девочки был исполосован шрамами, будто её брили как придётся, не заботясь, не сдерживая агрессии. Широкие красные полоски-царапины, ещё не до конца зажившие. Точно такие же были у неё на щеках, ключицах, на крохотной груди.

Мужчина взял девочку за плечо, и она вздрогнула, застонав так страшно, так болезненно, что Игнат вздрогнул и заторопился прочь из комнаты.

– Куда ты, трусишка! – засмеялась Дружище. – Посмотри, убедись!

– Я уже верю! – глухо выдавил он, выбегая на лестничный пролёт.

Срочно хотелось отдышаться.

– Во что веришь? – Дружище вышла тоже, закурила. Точно. Зубы у неё были жёлтые-жёлтые.

– Что люди ничем не лучше.

Тонкая струйка дыма поползла к потолку.

– Никто не лучше, пойми. Пришельцы напали на людей, люди победили пришельцев, симбионты борются за свою жизнь, а люди за свою. Как умеют. В какой-то момент никто не смог остановиться. Так и будет. Это война на истребление.

– И у меня ведь нет выбора? – спросил Игнат.