Отец скрылся за дверьми бани, и Николай отошел от окна. На краю кровати сидела Катенька, рассматривала ноги, осторожно смазывая зеленкой места, где появились новые занозы. Зеленые пятнышки расцвели вокруг колен, на левой стопе и правом бедре.

– Давай уедем, – захныкала Катенька в сотый уже, наверное, раз. – Еще одну ночь я тут не выдержу. Посмотри на меня! Уродина стала! А если заноза в щеку вопьется или в еще куда?! Мне даже страшно на кровать ложиться!

Она именно так и хныкала, с множеством восклицательных знаков. Николай чувствовал этот её внутренний надрыв, желание казаться несчастной и хрупкой, чтобы Катеньку жалели, утешали, гладили по голове и всегда-всегда оберегали. В первый год знакомства ему это нравилось – чувствовать себя настоящим мужчиной, за которым, как за каменной стеной, хозяином семьи и все такое – но потом стало раздражать. Дело в том, что Катенька в своих желаниях была не искренней. Она всего лишь играла роль. Когда Катеньке было нужно, она превращалась в сильного и жесткого лидера, способного свернуть горы. Особенно это проявлялось на работе, где Катенька возглавляла отдел инноваций, а под ее управлением находилось почти шестьдесят человек.

Как-то раз Николай заехал к ней в офис и застал Катеньку на ресепшене, где она собрала нескольких офис-менеджеров и отчитывала их за неправильную работу. Тут она была совсем не Катенька, а Екатерина Андреевна, твердая, целеустремленная, не стесняющаяся крепких выражений и хлестких словечек. Образ этот совсем не вязался с тем, что видел Николай дома. И он ему безусловно понравился больше. В тот раз Катенька не замечала его минут пять, а когда заметила то мгновенно преобразилась. Жалостливо всхлипнув, она воздела руки к нему и дрожащим голосом вопросила: «Видишь, с чем мне приходиться работать? Отвези меня куда-нибудь кофе попить, пожалуйста!».

Но он-то запомнил, что она бывает другая. Без постоянных жалоб, не капризная, не слабая и беспомощная. И тот самый образ крепко засел в его голове, как заноза. Несколько раз Николай пытался вытащить настоящую Катеньку наружу, чтобы она и дома как-то проявила себя – в сексе, в общении, в решении насущных вопросов. Но нет, в семейной жизни Катенька упорно играла роль хрупкой девочки.

– Мила-а-аш, ну давай уедем! Пока еще не ночь, – затянула снова Катенька. – Через три часа будем дома, свалимся в нашу уютную кроватку! Я тебя обниму нежно-нежно!

– Нам надо переночевать, – буркнул Николай, – Я отцу обещал. Хотя бы еще одну ночь.

– Ну приехали, отметились, и достаточно. Вот еще, пообещал…