Ферди снова подошел к прибору и совершил необходимые манипуляции.

«Теперь он уже и не вспомнит меня», – сказал он себе. Но ошибся.

– Если наш друг Ферди нас не помнит, – произнес тот же голос, – то мы его помним и, более того, с радостью (если это подходящее слово) увидимся с ним в любое время, днем или ночью, но лучше ночью, потому что ночью большинство из нас свободны, как и он будет свободен, лежа в мягкой постели. Мы не отнимем у него много времени: говорить нам особо не о чем, мы просто посмотрим на него и напомним о себе. Он не очень-то ладит с календарем, но я предлагаю пятнадцатое декабря, когда предрождественская лихорадка почти пройдет и у него будет свободное время. Мы уже не такие, какими были когда-то, да и он тоже, смею сказать, изменился с годами, но мы узнаем друг друга.

Ферди уже собирался выключить прибор, когда он, словно отпрянув на своих когтистых лапах, выключился сам и больше не включался.

«Ты нам надоел», – казалось, говорил он.

До пятнадцатого декабря оставалось еще три недели – уйма времени, чтобы предпринять нужные шаги. Только какие? Да и стоит ли? Этот радиоприбор представлял собой новое слово техники, с «интуитивным управлением», как заявлялось в рекламе. Возможно, так оно и было, но с другой стороны, чего не услышишь в рекламе? Как понимать эту «интуитивность»? Может ли она проникать в частную жизнь Ферди? Разумеется, нет. И все равно его это тревожило, и он решил попросить своего знакомого, работавшего в области радиотехники, чтобы тот все ему разъяснил.

Ответ знакомого его не обнадежил.

– Они утверждают, – сказал он, – что этот прибор обладает необычными свойствами, чем-то вроде ясновидения. Это как бы радиомедиум. Вообще-то настоящие медиумы им интересовались и говорят, что это жалкое подобие и все такое. Будто бы там все основано на информации, которую предоставляют коллеги, нечистые на руку. Он очень дорого стоит, и если ты его не купил (надеюсь, что нет), советую немедленно вернуть его фирме, которая его тебе предоставила. В любом случае, не обращай внимания на то, что он говорит или притворяется, что говорит. Его называют «баламутом» – не случайно его покупают некоторые темные личности.

Ферди не покупал прибор, он арендовал его на месяц и собирался вернуть по истечении этого срока. А пока срок не истек, можно пользоваться им вовсю и испытывать его «баламутские» наклонности. Но в таком формате прибор не желал с ним общаться и упрямо молчал. Ферди не мог понять: неужели он лишился доступа к его тайнам? Кодовое число по-прежнему было записано на листке – эта абракадабра от современной науки, тринадцать символов, включая буквы и цифры, в случайной последовательности. Набрать их правильно было не так-то просто, зато неправильно – проще простого! Сколько бы он ни пытался, он все время ловил какие-то иностранные радиостанции, вещавшие о проблемах – экономических, политических, расовых, – совершенно ему чуждых. Казалось, человеческие отношения в тех странах не заслуживали внимания: число участников любого начинания, протеста или жалобы должно было исчисляться тысячами, чтобы стать достойной темой для новостей.