И Серафим начал объяснять. Он говорил быстро и сбивчиво. Он спешил и потому, наверное, получалось не слишком понятно. Дядя Гордей слушал его внимательно. На его красивом лице больше не было боли, а одна лишь сосредоточенная решимость.

– Вдвоём нам будет проще дотащить его до Змеиной заводи. Понимаете? – сказал Серафим, а потом смущённо добавил: – И тётушка Марфа обрадуется, когда вас увидит.

– Обрадуется. – Улыбка дяди Гордея сделалась одновременно мечтательной и мучительной. – Ты всё сделал правильно, мой мальчик. Только нам нужно спешить.

Да, он всё сделал правильно! Наконец-то, он поступил правильно и смело! Он хороший и смелый человек! Тётушка и дядюшка могут им гордиться.

Земля ушла у Серафима из-под ног в тот самый момент, когда он собирался шагнуть к дяде Гордею. Ушла, рассыпалась, как трухлявый пень, и он с криком провалился в глубокую, пышущую жаром нору. Кроваво-красное небо теперь полыхало где-то высоко-высоко. Не дотянуться, не добраться, не выбраться…

– Серафим! – На мгновение небо исчезло. Над его норой склонился дядюшка. – Серафим, держись! Я тебя вытащу.

– Не вытащит… – шипела темнота. Голос её был по-змеиному тихий и опасный. – Ты мой, Серафим. Теперь и ты мой!..

Пятки начало припекать. Это накалялось дно его ловушки. Серафим застонал и равнодушно подумал, что, наверное, именно так и становятся угарниками. Ничего! Он будет хорошим угарником. Он не станет никого обижать…