Оказалось, что не крепок! Когда его штаны начали тлеть, опаляя кожу ног жаром, когда дышать стало совсем нечем, Серафим закричал. Крик его сизой птицей рванул к чёрному небу, продираясь сквозь дым и сноп искр. Серафим ни о чём не просил и ни о чём не сожалел. Ему просто было больно.

– Дитя… – Шёпот был ласковый, а прикосновения невидимых рук прохладные.

Так его касалась мама, когда он болел и метался в горячке. Вот только сейчас Серафим не болел, а умирал. А может, уже умер?

– Мамочка?.. – позвал он, но не услышал собственный голос.

– Глупое и отважное дитя…

Жар почти прошёл. Боль в обожжённых ногах тоже. Снизу, из самых недр торфяников, поднималась упоительно прохладная и упоительно свежая болотная вода. Она поднималась всё выше и выше, баюкала Серафима в своих ласковых объятиях, забирала боль и страх, дарила спокойствие.

– Он хочет забрать у меня и тебя тоже… – Вода не только баюкала, вода разговаривала с ним. Серафим закрыл глаза, улыбнулся. – Он всё ещё надеется, что сможет меня победить. Бедный ребёнок… Маленькое, огнекрылое чудовище… Моё нелюбимое дитя…

Серафим не знал, про кого рассказывает ему вода, но слушал очень внимательно.

– Я могу убить его одним лишь вздохом. Ты знаешь, как дышит болото, дитя?

Он знал. Когда болото дышит, на поверхности появляются большие газовые пузыри, которые лопаются и накрывают всё смрадом.