Светлый фон
Он знал. Когда болото дышит, на поверхности появляются большие газовые пузыри, которые лопаются и накрывают всё смрадом.

– Я могу затопить его мир, погасить его огонь…

– Я могу затопить его мир, погасить его огонь…

Это хорошо, что она может гасить огонь. Без огня умирать не так больно.

Это хорошо, что она может гасить огонь. Без огня умирать не так больно.

– Но он моё порождение, моё нелюбимое, брошенное дитя. Разве могу я поступить с ним ещё более жестоко?

– Но он моё порождение, моё нелюбимое, брошенное дитя. Разве могу я поступить с ним ещё более жестоко?

Нельзя. Ни с кем нельзя поступать жестоко. Детей нужно любить и нельзя бросать. Дети не рождаются злыми, они становятся такими без любви.

Нельзя. Ни с кем нельзя поступать жестоко. Детей нужно любить и нельзя бросать. Дети не рождаются злыми, они становятся такими без любви.

Наверное, она его услышала, потому что ласково потрепала по волосам, качнула на волнах, как в люльке. Серафим теперь парил в воде, как птица парит в небе. Ему нравились птицы так же сильно, как Катюше.

Наверное, она его услышала, потому что ласково потрепала по волосам, качнула на волнах, как в люльке. Серафим теперь парил в воде, как птица парит в небе. Ему нравились птицы так же сильно, как Катюше.

– Разве могу я позволить ему убить тебя?

– Разве могу я позволить ему убить тебя?

А ему уже совсем-совсем не страшно! Такая ласковая смерть – это не наказание, а благословение.

А ему уже совсем-совсем не страшно! Такая ласковая смерть – это не наказание, а благословение.

– Не могу. И не позволю. Ты должен только захотеть.

– Не могу. И не позволю. Ты должен только захотеть.

Что он должен захотеть? Вернуться в мир, где его постоянно называют блаженным и потешаются?..

Что он должен захотеть? Вернуться в мир, где его постоянно называют блаженным и потешаются?..

– Никто и никогда больше не назовёт тебя юродивым, мой мальчик. Никто и никогда больше не посмеет над тобой потешаться. Ты будешь умнее, хитрее и сильнее их всех. Весь мир будет у твоих ног.