Историк Артур Шлезингер–младший обвинял Джимми Картера в том, что он «не был демократом – хотя бы в том более или менее современном смысле, каким понимался демократ после Гровера Кливленда». И все же Картер не совсем подходил для того, чтобы возглавить кампанию экономического возрождения. Он не был идеальным президентом, оставаясь хотя и очень умным, но все же микроменеджером. Американцы уже махнули на него рукой, когда он обнаружил в себе дух крестоносца. Они искали нового человека, который мог бы спасти Америку от фурий, пожиравших ее. Рональд Рейган был готов не только выйти на бой с демонами, уничтожавшими Америку: он мог привнести и нечто позитивное – горячую веру в способность предпринимателей воскресить американский капитализм.

Глава 10 Эпоха оптимизма

Глава 10

Эпоха оптимизма

Рональд Рейган был одним из самых необычных президентов США. Его университеты – скорее голливудские площадки, чем заведения из «Лиги плюща»[218] или авторитетные политические институты. Он не углублялся в детали государственного управления: если Джимми Картер вникал в вопросы о том, кого можно допустить на теннисные корты Белого дома, то Рейган предпочитал отделываться метафорами о строительстве Града на холме[219]. «Я до того озабочен тем, что происходит в правительстве, – как-то съязвил он, – что часто не могу уснуть после обеда».

При этом он был одним из самых последовательных американских президентов: помог разорвать послевоенный общественный договор, провел болезненные изменения, усилившие бизнес и ослабившие организованный труд. И несмотря на это, он был переизбран с огромным перевесом, получив 54,5 млн голосов (58,8 % от всего числа проголосовавших). Его соперник Уолтер Мондейл довольствовался 37,6 млн голосов (40,6 %). Он оставил пост президента с высоким рейтингом доверия, невзирая на скандал, вызванный аферой «Иран-контрас». Всю послерейгановскую эпоху республиканцы провели в поисках нового Рейгана.

Есть множество причин, по которым Рейган остается идефикс для консерваторов. Экономические – реальный ВВП за время его президентства вырос почти на треть; инфляция упала с 12 % (в последний год президентства Картера) до ниже 5 %; уровень безработицы снизился с 7 до 5 %. Философские – в период, когда управление государством казалось невероятно сложным, Рейган придерживался нескольких простых подходов. «Простые решения есть, – любил говорить он. – Правда, их непросто принять». Психологические – после никсоновской паранойи и картеровского уныния Рейган возродил великую традицию американского оптимизма. Он сочетал жизнерадостность с тонким чувством театральности, разделяя эту способность с Франклином Делано Рузвельтом, которого некоторое время считал своим героем. Он делал все, чтобы воплотить в себе мифологическую Америку суровых ковбоев и бескрайних просторов, проведя более года своего президентства на своем ранчо в Санта-Барбаре; если верить фотографам, он при этом не вылезал из ковбойских сапог и не снимал стетсон[220].