А какой женой была Андрею она, Вероника? Нет ли ее вины в том, что многое из того, что собирался свершить в жизни тот тощий парень в нелепой шляпе, оказалось невыполненным? Например, диссертация… Работа над ней совпала с рождением Анисима. Теперь уже забылось, что Андрей в то время не хотел ребенка. Теперь, когда Анисим, их сын, был, существовал, жил на свете, вспоминать о тех давних спорах было невозможно. Тогда спор шел вообще о ребенке. Он еще не был конкретным существом… Диссертацию отложили потому, что для нее надо было ехать в полугодовую экспедицию, а Вероника не могла остаться одна с грудным младенцем на руках. Отложили на год, прошло двадцать.

Где здесь границы ее вины и вины самого Андрея?

Вероника разбирает послеобеденную почту. Ножницы срезают кромку конверта. Номер в правом верхнем углу. Письмо — на столе у Саши… Следующее письмо. Потом толстая бандероль…

Саша уже не испуганная, а злая…

Когда Гена ушел, Вероника еще минут тридцать просидела в одиночестве под красным зонтом. Никак не могла найти в себе сил встать, пересечь площадку кафе, войти в подъезд министерства. Саша, конечно, извелась от нетерпения, дожидаясь ее. Извелась и измучилась. Но Вероника не стала пересказывать ей весь свой разговор с Геной. Сказала только:

— Я посоветовала ему уйти от тебя.

И тут синие, робкие, трепещущие глаза Саши налились ненавистью, сразу, в одно мгновение. Вероника никогда не видела у нее такого искаженного ненавистью лица, таких глаз.

— Кто вас просил давать советы? — прошипела Саша с присвистом. Было видно, что от злости у нее перехватило дыхание. — Лезете куда не надо!

— Неправда, — сказала Вероника. — Ты просила.

В те минуты Веронике была безразлична ненависть Саши и ее неожиданная и разнузданная грубость. Вероника только со спокойной грустью подумала, что ведь заранее знала: опять ничего хорошего из вмешательства в чужие дела не получится. И еще подумала, но тоже со спокойной грустью и безразличием, что, оказывается, совсем не знала Сашу. В голову никогда не приходило, что ленивая, томная, вяло-плаксивая Саша способна на такую злость…

Тема диссертации Андрея была: «Фольклор русских поселений в Закавказье». Там еще с дореволюционных времен жили сектанты — молокане, духоборы. И потомки русских солдат, участвовавших в прошлом веке в Кавказской войне. Были целые русские деревни, бывшие военные поселения. Андрей еще студентом ездил на турецкую границу, к духоборам. Надо было поехать снова, и не меньше чем на полгода… Он ни в чем не укорил ее, когда она сказала, что ждет ребенка. Споры были до этого. А тут все разногласия кончились сразу. Для нее в то время казалась нелепой, чудовищной сама постановка вопроса: что важней — духоборские псалмы и солдатские частушки прошлого века или ребенок, новая жизнь? И он безоговорочно, безропотно и даже счастливо согласился с нею. А потом, спустя три или четыре года, сказал как-то, что с распространением всеобщей грамотности фольклористика вообще становится наукой бесперспективной. Сказал это в то время, когда опять надо было решать — восстанавливаться ли ему в аспирантуре и садиться на стипендию или идти в научное издательство, в редакторы с приличным окладом. В то издательство, в котором он работает по сей день…