— Черт знает что! И телевизор орет, как оглашенный! Неужели нельзя сделать потише? Ведь его никто не смотрит!

— Ты же знаешь, что у него испорчен регулятор громкости, — сказала бабка Устя. — Он может или орать, или молчать. Сейчас кончатся известия, и передадут погоду на завтра. А я хочу знать, будет ли завтра дождь. Имею я право знать, будет ли завтра дождь?

— Имеешь, — сказала Вероника. — Только они все равно наврут.

— А потом будет футбол. Прямая передача из Мадрида. Кубок обладателей кубков.

— Ты что, собираешься смотреть футбол?

— Может быть, — сказала бабка Устя. — Узнаю, будет ли завтра дождь, а потом решу. Если дождь, надо снять с вечера гамак. А то перепреют веревки.

Вероника повернулась к Анисиму:

— Глаз совсем затек. Может, тебе его вообще выбили. Надо немедленно идти к врачу!

— Нет, — сказал Анисим, — выбить кулаком глаз практически невозможно. Удар принимают на себя кости глазной впадины черепа. Надбровная дуга и тому подобное. Чтобы повредить сам глаз, надо ткнуть в него, например, пальцем. Природа так устроила.

— Какая медицинская образованность! — иронически сказала Вероника. — А зубы хоть у тебя целы?

— Абсолютно, — сказал Анисим. — Немного больно открывать рот, но зубы не болят.

Нет, Вероника не могла сердиться — счастье переполняло ее.

Анисим ел с аппетитом, значит, ничего серьезного с его здоровьем не произошло.

Стол был накрыт празднично — торт «Марика», миндальные трубочки… Ей очень хотелось купить и бутылку вина, но она не решилась сделать это — пришлось бы объяснять, с какой стати в середине недели без всякого повода на столе вдруг появилось вино.

Да, мать говорит верно: у Анисима есть право на свои мужские тайны. Он ведь действительно уже взрослый мужчина, по крайней мере по внешнему облику. Когда он успел стать таким большим и чужим? Маленький он был ласковым, когда она хлопотала по хозяйству, ходил за ней хвостиком, вертелся под ногами. Когда это случилось, что он вдруг стал сдержанно сторониться ее прикосновений? Теперь уже не так просто поцеловать его в щеку или погладить по голове. Лицо у него делается замкнутым, и видно, что он терпит ее ласки только из вежливости.

Неужели это действительно закон, что дети в определенном возрасте «уходят» от родителей, что обретение самостоятельности — это прежде всего освобождение от родительской власти? Говорят, что потом они возвращаются. Но не всегда и не обязательно.

Все это было легко понять разумом, но принять сердцем почти невозможно. Анисим с хрустом перекусывал миндальные трубочки и думал о своем. А Веронике мучительно хотелось узнать, о чем он думает.