— Не останавливались.

— Ты заснула, не слышала. А мы и поехали. Поехали.

— Потом еще раз остановились.

— А потом насовсем остановились, потому что уже была земля.

— Я вылезла из кузова…

— И я…

— Стояли только три грузовика, а выехали из Ленинграда шесть. Я считала.

— И я считала…

— Спросила дядю-шофера: «Где машины с нашими мамами?» Он молчит.

— Я к другому дяде: «Где наши мамы?» И он молчит.

— Потом все сбежались и стали кричать и плакать: «Где наши мамы?»

— А взрослые все молчали.

Долгой паузой девочки словно подтверждали мне, каким страшным было это молчание.

— Нас повели в дом, там было тепло.

— Сказали: «Раздевайтесь, сейчас будет каша и чай».

— Каша и чай, — как эхо откликнулась вторая. — Но к столу никто не шел, потому…

— Потому что мы спрашивали: «Где наши мамы?»

— Потом вошел один командир…

— Капитан…

— Один капитан и сказал: «Мамы пошли под лед».