Антон улыбнулся про себя: «Мыслитель! Рассуждать научился… Их ты, дьявол, куда клонит. Твое тоже от бога: и нова хата в три окна по причелку, и гараж кирпичный, и машина, и погреб, як крепость, с окованной дверью, в свинарнике три поросенка, в птичнике уток-гусей-кур не перечесть. Коза, корова, овцы. И весь этот рай новеньким забором обнесен. Вот тебе и кладовщик колхозный! Видно, неплохо быть старшим на току, возле буртов зерна, да в складах, где всякое добро хранится».

— Шо ты через забор заглядываешь? Заходь до двору! — пригласил хозяин. — Сидай сюда, места хватит.

Антон присел рядом, закурил предложенную папиросу «Беломор». Необыкновенно легкой и сладкой показалась она ему после привычного самосада-зубодера.

— Знаешь, чего я пришел?

— Трошки догадываюсь.

— Согласен?

— Куда везти?

— До костоправа.

— Можно договориться.

— Понимаешь, у Юрки… — начал было объяснять причину Антон.

Вася Совыня перебил его:

— Це я все знаю. Давай про цену балакать.

— Сколько же ты возьмешь?

— Да так, чтоб не обижать, — даешь на две бутылки — и поедем.

— Ты что? — покосился Антон. — До города дальше, и то берут втрое дешевле.

— Га-га! — Вася вскинул кадык. — Объявил тоже! До города я троих впихну. С каждого по круглому — вот тебе и бутылка. Да обратно таким же манером. Считай!

— Це по-дружески, по-коммунски, — заметил спокойно Антон.

— Ты мне старыми грехами глаза не мозоль. Я тоже живое существо, мне тоже шамать хочется!

Антону после такого откровения ударил в голову туман. И он, не задумываясь, взял, что называется, с места в карьер:

— Ты беспризорником был, в детдоме воспитывался, после коммуна тебя пригрела, на ноги поставила — что же в скотину выродился?!