Как наводчик Крылов оставался у орудия — Костромин посылал на берег Гришкина, Вилова и Ушкина. Всякий раз, когда очередной носильщик возвращался назад, у остальных отлегало от сердца.

— Письмо, старший сержант! — радуясь, что вернулся, сообщал Вилов, будто письмо было самым важным из того, что он пережил, или: «С тушонкой!» — оповещал Ушкин, расставшись со своей привычной молчаливостью.

Пятеро ели из ведра. Гришкин интересовался:

— Как поляну-то проскочил?

— Чуть не накрылся, — Василь Тимофеич усваивал фронтовой лексикон.

В центре плацдарма было неровное, голое, почерневшее от воронок место, на котором не успевали убирать трупы.

С каждым днем над плацдармом все гуще летели мины и снаряды. Это означало, что решающие события близились.

15 ЛЮДИ НА ПЛАЦДАРМЕ

15

ЛЮДИ НА ПЛАЦДАРМЕ

Снаряды летели один за другим и яростно разрывались, взметая вверх землю, кусты и деревья. Потом наступала десятиминутная пауза, во время которой саперы работали без помех.

Саша Лагин со своим взводом заготавливал бревна для мостового настила. Саперы валили сосны, разрезали на трехметровые куски, обрабатывали топорами и несли к переправе.

Работу закончили засветло. Саша присел на бревно, свернул цигарку.

— Густо сыпет… — проговорил, закуривая, сержант Митяев.

— Интересно, а в штабе полка — так же? — спросил сапер из новеньких.

— Не знаю.

— А далеко отсюда до него?

— Километра два-три.

— Далеко. А до штаба дивизии?

— Пожалуй, километров восемь-десять…