Дарианна. Как же больно было осознавать ее истинные чувств, впервые не прячась от неприглядной правды за самой себе подсунутыми отговорками. «Это просто случайность». «Она ещё ребенок». «Она не могла знать». «Она не понимает».

Сейчас я видела ее истинное лицо, то, что всю мою жизнь оставалось скрытым за маской моей собственной слепой любви. Воспитанная холодным и отстраненным отцом и равнодушными гувернантками, я мечтала о близком человеке… и Дарианне было так легко заставить меня поверить, что мы были по-настоящему близки. Ослепленная страхом одиночества, я не чувствовала ментальных приказов. Текущая вода, как говорил старый мастер аль-Раид…

— Я любила тебя, — отчаянно прошептала я.

Дарианна рассмеялась.

— Любила, — передразнила она. — Любила, да. Думаешь, мне нужна была твоя любовь? Наследница рода Астерио, щедро одаренная магическими талантами. Любимая дочь, идеальная падчерица. Ты могла иметь все — и не хотела этого. Власть плыла к тебе в руки, а ты морщилась и отворачивалась. Я знала твои мечты, Яни, знала все эти банальные глупости. Обветшалый домишко на окраине, никчемная благородная работа. Ты хотела помогать. Униженно служить на благо жалких плебеев, словно рабыня или заключенная — о да, я уверена, в тюрьме твое трудолюбие было оценено по достоинству. Знаешь, ты сама жалкая. Жалкая дура. Ты возилась с этим никчемным Идо, с Φлорией, дочкой горничной. С сыном конюха, с племянником этой проклятой жабы Тиа, с этим противным младенцем гувернантки, из-за которого она чуть не бросила нас. Даже облезлую дворняжку, которая прибилась к нашей резиденции в Фиоренне, ты попыталась увезти с собой во дворец. Думаешь все, что с ними произошло, было случайно?

— Теперь уже нет.

Последние иллюзии покидали меня вместе со словами Дарианны. Шторм злобы не утих, но чем яснее я понимала, кем на самом деле все время была моя сестра, тем слабее становилось давление ее темной силы.

На меня снизошло отстраненное спокойствие. Я заглянула в глаза леди Меньяри, уже четко осознавая, что вижу перед собой чудовище, расчетливое и безжалостное, лишенное всего человеческого. Ей было чуждо сострадание, незнакома любовь. Она способна была испытывать лишь ненависть и презрение.

Словно ощутив произошедшие во мне перемены, Дарианна резко подалась вперед, болезненной хваткой вцепившись в мои обнаженные запястья. Ментальная магия заструилась сквозь ее унизанные кольцами пальцы: «подчинись», «уничтожь себя».

Приказ накатывал гнилостными волнами, стремясь поглотить, подчинить меня извращенной воле Дарианны. Он проникал под кожу, струился по венам черным ядом. Перед внутренним взором проносились воспоминания детства: Дари улыбалась мне, радостная, довольная, счастливая. Когда-то от одной ее улыбки у меня теплело на сердце, и я готова была почти на все, только бы младшая сестра, рано потерявшая мать, была счастлива. Выполняла любые ее капризы, прикрывала перед отцом, делала за нее артефакты, соглашалась на совместные шалости, зачастую плохо заканчивающиеся для меня.