— Ну и заставил ты нас побегать, — учитель сплюнул. — Ну, скажи, на что ты надеялся, а? Неужели я воспитал такого дурака?

Гэбриэл еще раз обернулся, посмотрев вниз. Да, Сентас был прав, если прыгнуть с такой высоты, никто не выживет.

Он улыбнулся. Все было кончено: и обучение, эта погоня, и жизнь. От этого вдруг стало легко. Человек, которому нечего терять — свободен.

— Учитель, — он видел, как вытянулось лицо Сентаса от его улыбки, — Алехандер передал вам привет?

И прежде чем Сентас Рей что-либо ответил или предпринял, Гэбриэл шагнул вниз с утеса. На душе было легко...

Воспоминания сами собой перешли в сон. Он снова, как наяву, увидел и ухмылку Сентаса Рея, и бушующие волны. Да, тогда он был готов к смерти, и то, что каким-то чудом ему удалось выжить, было случайностью, везением. Такое не повторяется.

Гэбриэл открыл глаза, оказывается, он проспал всю ночь, яркое солнце пробивалось сквозь щели хижины.

Дверь распахнулась, впуская этот свет внутрь темной хижины. На пороге стояла сама старейшина.

— Пора, — сказала Алма Рая.

Гэбриэл кивнул, встал и вышел вслед за ней на свет.

ГЛАВА 21

ГЛАВА 21

Они не останавливались, пока не покинули злосчастные горы. Устроились на привал только в небольшом леске уже недалеко от Налииды.

Эрилин устроилась подальше ото всех, села, опершись о ствол дерева, ела что-то из припасов и совершенно не чувствовала вкуса. Она больше не плакала, глаза были до омерзения сухими, а внутри пусто, словно кто-то вынул из нее все внутренности. Принцесса удивлялась сама себе, но она даже боли больше не чувствовала, все ее существо погрузилось в ничто и не желало оттуда возвращаться.

Она-то считала, что спасти Эмира смысл ее жизни. Так вот же он, сидит у костра, живой, здоровый и вполне довольный жизнью. Тогда почему ей кажется, что смысл жизни безвозвратно утерян?

Убили ли они его уже? При этой мысли в горле вставал ком, сводило лицо от невыплаканных слез.

Она не могла представить Гэбриэла мертвым, просто не могла. Неужели он сдался? Не сопротивлялся и не пытался бежать?

«Он сдался ради нас...»

Его дурацкий комплекс, появившийся после смерти его друга Дерика, сделал свое дело. «Никто не должен умирать из-за меня», — сказал ей однажды Гэбриэл.

И вот он решил умереть сам, лишь бы выжили они.