Когда песня затихла, Вторак пошёл дальше без опаски, и дружинники последовали за ним. Лёд выдержал.

У большой юрты стояли двое молодых мужчин. Звенели бубенцы на столбиках, вбитых в промёрзлую землю. Фырчали беспокойно лошади в стороне. Вторак послужил толмачём: он попросился на ночлег, пообещал в уплату зерно и соль. Хозяева бегло оглядели их коней, остались ими недовольны и не стали просить ни о чём большем.

– Мы можем остановиться на ночь, – перевёл Вторак и добавил уже от себя: – Будьте вежливы с хозяевами: не отказывайтесь от угощения, не оскорбляйте ликов предков. – Он махнул рукой в сторону двух идолов у входа в юрту.

Хозяин поклонился гостям, гости поклонились ему в ответ. Горазд отвязал мешки с зерном и солью и передал хозяину. Один из мужчин приподнял край шкуры, пропуская дружинников внутрь. Первыми вошли Горазд и Завид, занесли Синира, за ним поспешили Вторак и Зуй. Вячко оглянулся. В свете луны стало видно, что лёд на реке потрескался, поплыл. На соседнем берегу метались тени, выли зло и отчаянно, оплакивали своих погибших и проклинали убийц. Перебраться через реку, судя по всему, духи не могли.

Вячко пригнул голову, проходя в юрту. За время пути ему дважды уже пришлось ночевать в жилище степняков. Это мало чем отличалось от тех, что он видел прежде: посередине располагался очаг, у стен одна за другой находились лежанки, а столбы, на которых держалась крыша, были украшены знаками. Вячко выучил их значение ещё на Мёртвых болотах: по ним определяли время.

От очага тянулись такие запахи, что во рту сразу собралась слюна. У огня сидели две женщины, младшая из них помешивала варево в большом казане. Они покосились на гостей с опаской. Вячко первым снял шапку, поклонился, его товарищи последовали примеру. Молодой хозяин юрты взмахнул руками, показывая, куда положить Синира, и его разместили на лежанке под знаком собаки, укрыли тёплыми шкурами. Рядом, спрятанный под покрывалами, кто-то спал.

Старшая из женщин поднялась, и бубенцы на её одежде тихо зазвенели. Хозяйка заглянула Синиру в лицо и покосилась с опаской на Вторака.

«Неужели всё поняла?»

Да, во Втораке несложно было узнать чародея: на его лбу навсегда остались знаки Звёзд и Луны, знак раба-колдуна. Но всё же не каждый человек мог догадаться, что именно случилось с Синиром.

Хозяин снова замахал руками, подзывая гостей в сторону. Их усадили на северную часть юрты. Места за низким столом для всех не хватило, и мужчины взяли миски с ужином в руки. Ели тоже молча, не нарушая тихого шёпота очага. Старшая женщина хлопотала над Синиром, за ней присматривал Вторак. Младшая из женщин, верно, дочь или жена одного из хозяев, осталась у казана.