«Моя машинистка, заурядная, но всегда доступная блондинка, не смогла разобрать “durée”, отчетливо написанный у меня термин, поскольку, по ее словам, она знает французский, но не научный французский».

«По-моему, – заметила на это Люсетта, смахивая с длинного конверта каплю содовой, – Бергсон годится или для совсем юных, или для очень несчастных людей, вроде стоящей перед тобой всегда доступной rousse».

«За распознание Бергсона, – сказал греходаватель, – ставлю четверку с минусом dans ton petit cas, не больше. Или мне вознаградить тебя поцелуем в крестик, чем бы он ни оказался?»

Морщась, иначе скрещивая ноги, наш молодой Вандемонианец проклинал про себя то состояние, в которое его вверг образ четырех угольков лисицы, расположенных крестом. «Состояние» – один из синонимов к слову «положение», а прилагательное «человеческий» может быть истолковано как «мужской» (поскольку L’Humanité означает «Mankind» – «человечество» по-английски, но также и «мужской пол»!), и вот так, милые мои, Лоуден недавно перевел название дешевого романа malheureux Помпье «La Condition Humaine», в котором, между прочим, термин «Вандемонианец» снабжен следующим вздорным пояснением: «Koulak tasmanien d’origine hollandaise». Выпроводи ее, пока не поздно.

«Если ты серьезно, – сказала Люсетта, проведя язычком по губам и прищурив потемневшие глаза, – то, радость моя, ты можешь сделать это прямо сейчас. Но если ты смеешься надо мной, то ты отвратительно жестокий Вандемонианец».

«Будет, будет, Люсетта, крестик всего лишь означает маленький крест, ничего другого, что еще? Это какой-нибудь талисман? Ты только что говорила о красной кнопке или пешке. Это то, что ты носишь или носила на шейной цепочке? Маленький коралловый желудь, glandulella весталок Древнего Рима? Что с тобой, девочка?»

Все так же с прищуром глядя на него: «Воспользуюсь случаем, – сказала она, – объясню, хотя это всего лишь одно из “ласкательно-башенных” словечек нашей сестры, а я думала, что ты знаком с ее словарем».

«Ах, я знаю, – воскликнул Ван (дрожа от злого сарказма, кипя от таинственной ярости, вымещая ее на рыжем козленке, наивной Люсетте, преступление которой состояло лишь в том, что она вся была покрыта неисчислимыми призрачными поцелуями той, другой). – Конечно, теперь я вспомнил. Скверное пятно в единственном числе может быть священным законом во множественном. Ты, разумеется, имеешь в виду стигматы между бровями у целомудренных и юных болезненных монашек, которых священники крестообразно миропомазывали по этим или другим местам».