— Видел. — Элдиец прочистил горло и с сожалением уставился на тлеющую сигарету, которую выронил. — К Цукурсу, вестимо. Куда ж еще. Он таких, как твоя баба, любит. Нечасто тут в гетто экзотику можно выловить.

За «бабу» Жану захотелось встряхнуть мозги этого типа еще разок, и он еле сдержался, чтобы не осуществить свой мимолетный порыв.

— Кто такой этот Цукурс? — процедил сквозь зубы.

Мужчина вдруг дерзко усмехнулся и поднял взгляд на Жана:

— Хозяин лучшего борделя в гетто.

— Так Микаса сейчас в… — Жан не смог произнести это слово. Только не с именем Микасы рядом. — В… — снова попытался он.

— Ага, — кивнул элдиец и закончил вместо него: — В борделе.

Будто вдарил колокольным звоном по ушам и кувалдой размолотил череп. Жан еле разомкнул губы:

— Где это место? — спросил он хрипло.

Мужчина молча поднялся, наступил ботинком на свой тлеющий окурок и направился, не оглядываясь, к выходу на улицу.

— Иди за мной, — позвал он.

Из переулка они вышли уже бок о бок.

Жан старался унять душное и нервное беспокойство. Пытался не думать о борделе и не накручивать себя (в конце концов, Микаса не беззащитная девушка и может дать отпор), поэтому размышлял о своем провожатом. Элдиец приволакивал ногу и сильно сутулился, но в остальном никак не походил на того, кто мог бы просто так позволить себя унижать. Жан не чувствовал в нем страха, не заметил за время общения ни одного намека на покорность и безволие, что наблюдал там — у ворот гетто. И все больше недоумевал. Знакомый типаж. Такие люди скорее мертвой хваткой вцепятся зубами в сапог, чем позволят запинать себя. И если бы сейчас, в переулке, Жан не ограничился легким встряхиванием, то наверняка получил бы отпор. Так что же тогда произошло у ворот? В чем причина такого смирения перед военными марлийской армии? Привитое с детства чувство вины за грехи Великой Элдийской Империи прошлого? Боязнь за свою жизнь, которой с легкостью можно лишиться за один выстрел караульных? Чего Жан не видит или не понимает?

И все-таки он не выдержал:

— Почему ты не сопротивлялся, когда тебя били у ворот? — спросил озадаченно.

— Не твоего ума дело, марлиец, — огрызнулся мужчина и надолго замолчал. Они успели пройти целый квартал унылых однотипных домов, и Жан уже не надеялся на объяснения, когда его провожатый вдруг остановился и круто развернулся к нему лицом. — Думаешь, что у нас, элдийцев, не осталось ни яиц, ни гордости, да? Хах… Думаешь, мы смирились с тем, что вы морите нас голодом, лишаете всего, а потом гоните на смерть под вражеские пули… обращаете в гигантов, чтобы выигрывать сражения за счет наших жизней? Не дождетесь, сволочи. Хочешь правду? Пока эти два урода избивали меня около ворот, у них не хватило времени как следует обыскать въехавшую перед этим машину, которая была до отказа набита контрабандой. Еда, вещи, сигареты. Мы от голода и холода помирать в этой дыре не собираемся, понял? Так-то.