— Твоя дочь талантлива, — раздался скрипучий голос в голове, и мозг тут же спроецировал видение-галлюцинацию перед телевизором. — Она чувствует меня, только пока не может определить источник и сущность моей души. У нее очень тонкое восприятие.

Шаман загородил собой половину экрана, а его жилистые стариковские руки насмешкой маячили на фоне рекламы жутко инновационного крема для бархатистой кожи рук. Да что там! Он весь казался гротескно неуместным среди обстановки холостяцкой гостиной Спирита: будто неандертальца изобразили на фоне статуи Свободы.

— А я класть хотел толстый хрен на твое мнение, старик. И без тебя знаю, что моя Мака — умничка. А теперь вали внутрь и не загораживай телевизор.

Шаман сощурился и покачал головой:

— Так уверен в своей силе сдержать меня?

— А то, — хмыкнул Спирит. — Ты жалок и бессилен сделать хоть что-то со мной. Потому что стоит тебе дернуться, как мои лезвия проткнут слабое подобие твоей душонки.

И в подтверждение своих слов с десяток черных косовищ взметнулись вокруг шамана, будто сюрреалистичный стальной цветок только что распустился в центре гостиной. Каждый из его лепестков-лезвий смог бы рассечь волос или лист бумаги, не говоря уж о сухой коже тибетца, оказавшегося в «цветочном» плену.

На лице старика не дрогнул ни единый мускул, он спокойно потянулся к своему животу и вынул из складок ветхой мешковатой одежды шаманский барабан.

— Моя вера говорит, — неторопливо заговорил тибетец, взяв барабан одной рукой, — что живых существ мучают пять ядов: гордыня, страх, гнев, зависть и темнота ума. Поразительно, насколько ты отравлен всеми ими.

Старик снова полез в недра своей одежды и на этот раз вынул нечто длинное. Спириту даже поплохело, когда он понял, что это старая человеческая кость: не то голень, не то локтевая. Вот уж странно, что в современном мире еще существуют настолько древние культы, которые используют человеческие останки в ритуалах.

— Ты решил устроить музыкальную паузу? — хмыкнул Коса Смерти.

— Довольно болтовни, — одернул его старик.

— Что ты собрался делать?

— Хочу привыкнуть к своему новому телу и оружию. Видишь ли, Спирит Албарн, сначала я просто хотел тебя убить, но потом вдруг понял, что наличие наших душ в таком теле — подарок богов для меня.

Чованг стукнул костью по коже барабана и что-то забормотал на тибетском — нараспев, монотонно и низко. Спирит открыл было рот, чтобы прикрикнуть — нечего тут устраивать филиал Тибета с его древним шаманизмом, но не смог. Только в изумлении раскрыл рот, глядя на себя со стороны. Старика в тюрьме из косовищ больше не было: в лохмотьях и с барабаном на него смотрел Спирит Албарн. И продолжал под размеренное бом-бом-бом что-то нашептывать и криво улыбаться.