— Дави меня. Только не уходи…

Поцелуй в губы. Долгий, ласковый, залечивающий ранки и покраснение кожи.

Если он меня сейчас не отпустит в мою комнату, я опущу что-нибудь тяжелое и на его голову, и на рога маленького чудовища, сидящего на шее Верещагина и умоляющего меня забрать их обоих в свою спальню.

«Я свечку подержу! — хамит мне разошедшаяся нечисть. — Главное, чтобы не восковую!»

— Предлагаю завтра… уже сегодня поговорить с твоей матерью и с моим отцом о Ковалевских, — бодро говорю я, ничего не отвечая на бред «бывшего мужа».

И, мягко высвободившись из мужских рук, ускользаю в свою комнату. Жаль, что звонить Варьке очень поздно. Ладно, порадую ее завтра…

Глава 18. Встреча

Глава 18. Встреча

Было бы болото, а черти будут.

Хорошая подруга знает все твои истории.

Лучшая подруга пережила их вместе с тобой.

Долгий, здоровый, полноценный сон стал сюрпризом и наградой. Знаком, что я всё делаю и чувствую правильно. Хвалю себя за стойкость и спокойствие. И никакие черти не лезут ко мне с советами при утреннем свете. Никакие вообще и один индивидуальный в частности.

Завтрак на двоих в зимнем саду начинается с вопроса-претензии, заданного ворчливым тоном:

— Ты собираешься выполнять обещание?

— Какое? — осторожно, напрягшись, спрашиваю я Верещагина, сидящего за столом и с мрачным выражением лица жующего бутерброд с бужениной и свежим огурцом. Наслаждения в выражении лица не больше, чем было бы при жевании вот этой красивой белоснежной скатерти, на которой яркими пятнами выделяются многочисленные блюда, предназначенные для нашего многокомпонентного завтрака.

— Встреча и разговор с твоим отцом, — сквозь зубы напоминает Никита.

— И с твоей матерью, — вежливо напоминаю я.

— Гренки с картофельной корочкой. Сырники-пампушки. Манный пудинг. Творожно-банановый десерт, — не обращая внимания на наш диалог, докладывает довольная Злата, уже без дополнительных вопросов наливая мне кофе по-еврейски.

— Всего-то? — шучу я, с приязнью глядя на хлопочущую вокруг нас женщину.