Мой телефон выключен, а ты уже проснулась (прости, Мэри Кей), Лав ходит по комнате, грызет ногти, точнее то, что от них осталось, — она что, на метамфетамине?

— Я несчастлива, Джо.

— Мне жаль это слышать.

— Неужели?

— Разумеется. У тебя есть все, чтобы быть счастливой. У тебя есть Форти. Он у твоих родителей?

— Мои родители не знают, что я здесь, Джо. Я же не подросток. И не отчитываюсь о каждом своем шаге. — Она вскидывает голову. — Зачем ты притворяешься, что беспокоишься о Форти? Ты всегда хотел девочку, а не мальчика. А у твоей подруги Мэри Кей дочь, верно?

Удар мощный, я его не ожидал и не могу быстро ответить. Пол трясется — в Лос-Анджелесе бывают землетрясения без землетрясений, — а Оливер попал в точку. Вот в чем все дело. Я сохраняю спокойствие.

— Лав, я всегда любил Форти. Я рад, что у меня есть сын. И Мэри Кей не имеет к нам никакого отношения. Я встретил ее, потому что ты меня прогнала. Давай рассуждать здраво.

— Здраво?

— Лав…

— Джо, когда ты вообще рассуждал здраво? Будто я не знаю, на что ты способен. — Я стискиваю зубы. Был способен. — Да, меня мучила послеродовая депрессия… — И мучает до сих пор. — Я тебя прогнала. Но это же ты. Я ждала, что ты переплывешь ров и будешь бросать камешки в мое окно. Я ждала, что ты будешь драться, попытаешься выкрасть Форти или вышибешь себе мозги.

— Я никогда не вышибу себе мозги и не стану вредить ребенку. Интересы ребенка всегда на первом месте. Я лишь подчинился.

— Нет! — Она безумнее и капризнее, чем обычно. Представляю, как она воспитывает сына. — Ты следил за мной в «Инстаграме».

— А чего ты хотела? Ты же не отправила меня в бан.

— Жест доброй воли.

— Доброй воли? То есть я еще тебя благодарить должен за то, что мог посмотреть фотографии сына?

— Ну, я тебя знаю. Тебе легче наблюдать за людьми издалека, чем сближаться с ними.

Уже нет. Ты все изменила, Мэри Кей.

— Это неправда, Лав.

— Что ж, вот тебе правда. Ты нашел себе какую-то библиотекаршу и думаешь, что теперь заживешь с ней припеваючи? А сам при этом шпионишь за нами.