— Она тебе пулю в голову всадила.

Черт, на этот выпад мне ответить нечего, и зря я заговорил про интернет.

— Я разумный человек, Джо… — Ага. И только что пытался меня прикончить. — А мы с Дотти моложе не становимся.

— Зато вы неплохо выглядите.

Я пересчитываю пятна у него на носу, а он улыбается.

— Спасибо, сынок. А ты теперь обретаешься… на острове Мерсер?

— Бейнбридж, — говорю. — Для семейной жизни отличное местечко. Дом потрясающий, я вам за него благодарен. И гостевой домик есть. Мы могли бы прийти к компромиссу. Форти может жить со мной. А вас с Дотти мы будем рады видеть в любое время дня и ночи.

Он тянется к своему телефону, и неужели это не сон? Я вижу так ясно, Мэри Кей: ты, я, мой сын, твоя Суриката — все складывается как нельзя лучше. Прости, Лав, но, может, ты знала, что Форти нужен мне сейчас, прямо сейчас, а старомодный Рей хоть и жесток, зато отличает белое от черного и понимает, что Лав сделала неправильный выбор. Он отец, я отец.

Рей бросает свой телефон мне на колени.

— А вот история, которую я недавно посмотрел.

Будто еще одна пуля попала мне в голову, только на этот раз я не теряю сознание. На видео — я. Я тащу покойную Меланду по холму Форт-Уорда, только «фильм» рассказывает лишь половину истории. Я ее не убивал. Пальцем не тронул. Оливер обещал быть мне другом. Он дал слово. Это чертовски нечестно. Рей улыбается.

— В чем-то мы с тобой похожи, Джо. Я тоже называю вещи своими именами. И я вижу тебя насквозь.

— Рей, все не так, как кажется. Не доверяйте Оливеру… — Я вот уже доверился. — Он наверняка исказил факты. Я не убивал Меланду. Она покончила с собой в моем доме.

— Полагаю, того рок-певца ты тоже не убивал? Ну, того, с чьей женой ты крутишь шашни.

Я не кручу с тобой шашни и говорю гребаную правду.

— Нет, Рей. Я не убивал Фила Димарко. У него были проблемы с наркотиками, он сам принял опасные таблетки.

Его пятна темнеют.

— Ты — отрава, Джо. Эта женщина, Меланда… и Фил, как ты его назвал… Напомнить, что оба моих ребенка погибли из-за тебя?

Я не виноват, что его дети облажались, и многие отпрыски богатеев не пережили собственных родителей. Мое сердце колотится — Эшли вколола мне адреналин?

— А теперь слушай меня, — говорит он. — Я — отец. А ты — никто. Ты — донор спермы.