– Провалом. Полным фиаско. Очевидно, его общинам не хватало дисциплины или желания организовать эффективное управление. Прибавь сюда внутренние распри – многим рабочим казалось, что они трудятся усерднее других, а получают наравне со всеми.

– Неужели?

– Даже ребенок знает, что самый простой способ объединить людей – найти общего врага.

Она подняла золотистую бровь.

– В данном случае враг – владельцы шахт. Люди вроде тебя.

– Либо то, что мы собой олицетворяем. – Люциан пожал плечами. – Важно другое. Усерднее всего человек трудится, если работает ради собственной выгоды и славы. Такова человеческая природа.

– Если только ты не женщина, – с горечью проговорила она. – Тогда тебя учат, что тратить каждый вздох на других – твой священный долг. Отличный способ экспроприировать избыток рабочей силы, не находишь?

Он едва не подавился сэндвичем.

– Ты получаешь две тысячи в год. Плюс все основные расходы оплачиваю я. Это же огромная зарплата!

– Взамен ты получаешь меня всю, причем без выходных, – напомнила Хэтти. – Женщинам в Драммуире приходится делать это задаром, настоящая вторая смена. Похоже, что труд, стоит ему перешагнуть через порог дома, волшебным образом превращается в бесценный акт любви или женского долга, а тем временем женские руки стираются до крови от вполне реальных домашних дел.

На это ответить ему было нечего.

– Что за дикие у тебя мысли!

Хэтти снова подняла бровь.

– А разве не дикая мысль – отдать шахту рабочим?

Он невольно расхохотался. Хэтти даже не улыбнулась.

– Ладно, – сказал Люциан, посерьезнев. – Сделаю, что смогу. Я про ваш законопроект. Ради Дела. Ради тебя.

Она опустила подбородок.

– Правда?

– Даю слово.

– Честными путями?